- В твоей камере в Азкабане затерялось где-то, – Драко повернулся к отцу, сложив руки на груди и с ухмылкой, максимальной гнилой, посмотрел на отца.
Люциус был в шаге от того, что броситься на сына и выцарапать тому глаза. Но нет, это слишком по маггловски, лучше Круцио, желательно парочку.
- Что сказать нечего, отец? – последнее слово Малфой-младший протянул на свой издевательский манер и наслаждался зрелищем.
- Ты, видимо, забыл свое место, щенок?! – глаза у Люциуса сверкнули и сжались, и говорил он низким и шипящим голосом.
- Нет, оно теперь, видимо, рядом с таким отребьем, как и ты.
О, да. Он сказал это. Как долго мечтал, и наконец, сделал это.
Они буравили друг друга глазами и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не Нарцисса, которая так кстати, вошла в его комнату.
- Что у вас тут происходит? – она оглядела каждого из них и непонимающе нахмурилась.
- Ничего, Нарцисса, просто у нашего сына голос прорезался, – отец оскалился и снисходительно посмотрел на жену.
- Он у меня всегда был, в отличие от тебя. Не моим желанием было целовать задницу какому-то психу-полукровке, – Драко прокричал эти слова отцу и отплатил ему презренным взглядом.
Нарцисса в шоке прижала руки ко рту и с ужасом посмотрела на него.
Переглянувшись с мужем, она быстро выглянула в коридор и закрыла дверь.
- Ты идиот?! Как ты можешь говорить такие вещи?! – Люциус подлетел к нему за секунду и схватил за пиджак, притягивая к себе.
Как щенка за шкирку.
Драко вырвался из хватки отца и показательно отряхнулся. Малфой-старший на это ещё больше взбесился и хотел уже подойти, и прибить этого недоноска, как Нарцисса встала между ними, положив ладони на грудь им обоим.
- Прекратите. Вы оба, – она посмотрела на них суровым взглядом и продолжила. – Нам нельзя ссориться. Мы должны держаться вместе. Мы же семья.
- Мы были семьёй, пока отец не привел в дом нашего дорогого гостя.
- Драко…
Нарцисса недовольно прервала его, но слизеринец лишь покачал головой и вышел из собственной комнаты, прогуляться. Он больше не мог терпеть. Это стало физически невыносимо. Всю его жизнь всё решали за него и лишь сейчас он осознал, что так больше продолжаться не может.
Возможно, если бы он понял это раньше, то не оказался бы здесь. Всё могло сложиться по-другому.
***
Сегодня была очередь Гермионы дежурить. Они с мальчиками чередовались каждый день. Было примерно два часа ночи, когда она услышала какой-то звук в глубине леса. Это напугало её. Она подумала, что это опять егеря, но нет. Просто местные обитатели.
В последнее время Грейнджер была жутко нервной. Хотя кто бы не был, находясь в бегах.
Стерев память родителям, гриффиндорка будто отключилась на время в эмоциональном плане, до определённого момента. Но потом, всё это вернулось в десятикратном размере и убивало всё положительное в её голове.
Может это было связано с крестражем, которой им приходилось носить, она не знала. Но в это время, когда на шее болталась цепочка медальона, девушка будто становилась сплошным сгустком нервов. Одно прикосновение - и всё взорвется.
Медальон действовал на ребят по-разному. Гарри и Рон становились злыми, недовольными и просто невыносимо вредными. Гермиона же, погружалась в апатию и тоску, что проскальзывала в каждый уголок организма и питалась мышцами, костями и всем, что попадалось под руку. Она не удивилась бы, если выяснилось, что находится в депрессии. Это бы многое объяснило.
И постоянные слёзы, и грусть, и много чего ещё, всего и не упомнить.
Намеренно.
Ведь, если она будет всё специально вспоминать, то истерика поглотит её и спасать будет нечего.
О родителях девушка приказала себе не думать. Это ни к чему хорошему не приведёт. Грейнджер знала, что поступила правильно. Так было необходимо, поэтому муки совести были лишними. Конечно, если она выживет, то там гриффиндорка позволит себе бояться о том, простят ли её мама с папой или нет. Сейчас же об этом переживать не имеет никакого смысла.
О Драко Гермиона честно старалась не вспоминать, но если с родителями это сработало, то с ним всё было в точности наоборот. Малфой вцепился руками в её мозг и не давал о себе забывать ни на минуту.
Диктофон всегда был под рукой и когда выдавалась минута наедине с собой, она позволяла себе услышать его голос.
Поэтому она так часто плакала, когда оставалась одна. Держаться было невыносимо сложно. Грейнджер не знала ничего, кроме того, что он жив. Разумеется, это не мало, если вспомнить про ситуацию в целом. Но так казалось, только на первый взгляд.
Жить так, как рассказывал слизеринец тоже страшно. Каждый день просыпать и гадать, ляжешь ли ты сегодня спать или нет. Это такое напряжение, что словами не передать. Вот и Малфой, когда говорил об этом, не мог подобрать нужное описание.
Вдобавок, они с мальчиками не знали, что делать. Ни как уничтожить крестраж, ни как найди другие. Эти мысли о неудаче съедали и пилили её разум. Ведь сейчас многое зависело и от гриффиндорки тоже. А она не могла ничем помочь и ничего исправить. Безысходность и бездействие убивали, и мучили не хуже непростительных заклинаний.
Гриффиндорцы меняли места своего пристанища и бродили по лесам не зная, что творится в стране. Связь с миром осуществлял только радиоприемник Рона, но и от него было мало толку.
Гермиону пугало, что происходит между Поттером и Уизли. Между ними будто сгустилось всё самое отвратительное и низкое, и ждало своего выхода, в самый неожиданный момент. В палатке было тяжело находиться с ними двумя. Бывали мгновения, когда хотелось сбежать, но потом она ругала и проклинала себя за такие мысли. Грейнджер не бросит Гарри. Тем более сейчас.
Вечером брюнет попросил её постричь ему волосы, которые страшно отросли. Она не знала, как это правильно делать и поэтому действовала так, как всегда в таких ситуациях, импровизируя. Рон лежал на кушетке и настраивал радио.
Внезапно, голову пронзила гениальная догадка.
- О Боже мой…
Гермиона корила себя, что не догадалась раньше. Это же было, чёрт возьми, почти очевидно.
Подбежав к столу в палатке, девушка принялась искать в книге нужную информацию.
Гарри, испугавшись столь неожиданной перемены, спросил:
- Что случилось?
- Скажу через минуту.
- Может скажешь сейчас? – Поттер подошел к ней и выжидающе смотря.
- Меч Гриффиндора, он гоблинской работы! – восторг так и рвался из неё, и голос был возбужденный.
- Отлично, – Гарри не был впечатлен и показал большие пальцы вверх в саркастичном движении.
- Ты не понимаешь. Меч принимает в себя только то, что его закаляет, – девушка обошла стол и с ожиданием, когда дойдёт и до брюнета, смотрела на него.
- Ага, – юноша ещё не совсем понимал, что это значит.
- Ты подумай, Гарри. Ты убил Василиска мечом Гриффиндора в Тайной комнате, его клинок пропитан ядом, – Гермиона села за стол и снизу вверх, смотрела на друга, видя, что он начинает понимать.
- Он принимает в себя только, что его закаляет, – Поттер сел напротив неё и посмотрел в книгу, - и поэтому он может уничтожить крестражи.
- И поэтому Дамблдор оставил его тебе, – Грейнджер испытывала в этот момент счастье, ведь часть загадки была разгадана.
- Ты просто гений, Гермиона, правда, – Гарри взял её за руку и легонько сжал в воодушевленном и благодарном жесте.
- На самом деле, я просто рассуждаю логически и подмечаю несущественные детали. Это позволяет мне ясно видеть то, что другие не видят, – Грейнджер улыбнулась и едва сдерживала то воодушевление, что её накрывало.
- Да… только есть одна проблема, – начал Поттер неуверенно и не успел закончить, как свет в палатке мгновенно исчез.
Они переглянулись, не понимая, что произошло.
В центр палатки встал Рон с обвиняющим и злобным выражением лица. Вернув свет в палатку, с помощью делюминатора, он сказал:
- Меч был украден. Да, я ещё здесь, но вы продолжайте, не хочу портить ваш праздник, – Уизли говорил это с явной яростью в глазах и обидой в голосе.