Однако царя Берендея Виктор Семёнович почему-то поручил худому, робкому семикласснику, который всю репетицию моргал глазами и смущённо ёрзал на стуле, точно его вот-вот должны были вызвать к доске решать трудную задачу.
- Ладно,- махнул я рукой,- сыграю Деда-Мороза. Тоже роль хорошая.
Но и Деда-Мороза отдали другому.
- А Боря,- обратился ко мне учитель,- сыграет царского отрока.
- Кого? - растерянно переспросил я и помрачнел.
- Мальчика, который прислуживает царю,- объяснил мне учитель. И сказал, чтобы к следующей репетиции все участники будущего спектакля переписали свои роли.
Из школы я шёл один. Всю дорогу ругал себя за то, что сразу не отказался от роли. Дома у меня, очевидно, был очень сердитый вид. Даже сестрёнка спросила меня:
- Ты почему хмурый?
Я не стал рассказывать про свои неприятности. Только вздохнул тяжело и сел за уроки. После уроков, которые я выучил хуже обычного, я из-за какого-то пустяка повздорил с сестрёнкой. Словом, вечер провёл совсем не весело. И спал я плохо. Три раза видел один и тот же сон. Будто я вышел играть царского отрока, а говорю всё за царя Берендея и Деда-Мороза. Вот до чего расстроился!
На следующее утро я пошёл в школу пораньше. Решил встретить Виктора Семёновича на улице, чтобы поговорить с ним наедине. Но когда в конце переулка я увидел знакомую фигуру учителя, решимость вдруг оставила меня.
«Ведь если я откажусь от роли,- подумал я,- тогда, пожалуй, Виктор Семёнович совсем меня из кружка исключит. Уж лучше сыграю как-нибудь этого мальчишку, а в следующий раз сам попрошу главную роль»,- решил я и, поравнявшись с учителем, поздоровался.
- Здравствуй, Боря,- улыбнулся мне Виктор Семёнович.- Ты что такой невесёлый?
- Роль мне не нравится. Маленькая она. Даже играть нечего,- с горечью признался я.
- Роль, конечно, у тебя не главная,- согласился учитель.- Но там есть что играть. Помнишь, как отрок царя просит, чтобы он Купаву выслушал: «Девица красная молит и плачется, бьёт челобитную»?
Я уныло покачал головой в знак согласия.
- Жалеет ведь отрок Купаву, волнуется за неё,- сказал учитель.- А вдруг царь не захочет её выслушать? Вот ты и попробуй поволноваться, да так, чтобы зритель тоже переживал, разрешит царь впустить Купаву или нет. А когда получишь согласие, не забудь поблагодарить царя и поклониться ему.
- А как кланяться-то? - спросил я.
- В пояс, по русскому обычаю,- сказал учитель и предложил мне взять в школьной библиотеке русские сказки.
В книге сказок были очень хорошие рисунки. Сразу стало ясно, как царские слуги одевались, как они выглядели.
Отыскал я среди них и царского отрока. Он был одет в расшитый золотыми нитками кафтан с высоким воротником и остроконечную шапочку, похожую на тюбетейку, только повыше и всю в драгоценных камнях.
Я не только внимательно рассмотрел в книжке рисунки, а прочитал все сказки, в которых был царь. Прочитал и задумался: «Да, положение у придворных было незавидное. Попробуй не угоди царю - так он может и голову отрубить. Берендей, правда, был добрый царь. Но кто его знает. Попросишь не вовремя, и он может рассердиться».
Я прочитал ещё турецкие и персидские сказки и пришёл к заключению, что царей надо просить осторожно, вкрадчиво, чтобы ничем не прогневить. Выйдя на сцену, я решил говорить свои слова не сразу. Сначала нужно было убедиться, в каком настроении царь. И только когда Берендей ласково улыбнётся (а я подговорил тогда застенчивого семиклассника улыбнуться мне), попросить его выслушать Купаву. Чтобы почувствовать настоящее волнение на сцене, накануне спектакля я подошёл к самому сильному из ребят нашего класса и сказал ему строгим голосом:
- Когда же ты, Гусев, перестанешь девочек обижать?! -и от страха даже зажмурился. Ну, думаю, сейчас он меня стукнет.
Для меня этот удар означал бы отказ царя Берендея выслушать Купаву. А он не стукнул. У ставился на меня как баран на новые ворота и промычал :
- Ты что, белены объелся? Я никого не тронул.
«Значит, согласился царь выслушать красную девицу!» - возликовал я и, почувствовав себя лихим конём, поскакал по коридору.
На спектакле я тоже так сделал. Когда царь сказал: «Разве для девушек двери заказаны, входы затворены?», что означало «Проси!» - я, как положено, поблагодарил его поклоном, а потом, забыв всякую учтивость, очень довольный, поскакал вприпрыжку звать красную девицу Купаву к царю.