— И что же, кто из вас ответит на этот вопрос? Ну же, говорите! — мама посмотрела на меня. Виктория? Прав ли Мальбонте, что демонов принижают, что нужна война, чтобы восстановить баланс?
"Зачем она впутывает меня в это?"
Я огляделась: все ожидали моего ответа.
— Он прав. Мальбонте боролся не только за права демонов, но и за своё существование. Он был ошибкой по мнению общества, но не хотел ею быть.
Демоны охотно поддержали меня улюлюканьем.
"Похоже, они уже не против Мальбонте…"
Мама раздражённо скривила губы.
— К сожалению, моя дочь подвержена общему настроению. Что ж, предлагаю вам вернуться в школу. — мама говорила спокойно, и лицо её ничего не выражало, разве только чуть большее, чем обычно, высокомерие.
Но все послушались её, несмотря на явную неприязнь: они не смели ей перечить. Я пошла в школу со всеми, но стоило мне сделать несколько шагов, как сердце забилось так быстро, что боль сдавила рёбра. В глазах потемнело.
Горящее дерево… и…и Люцифер.
— АХ! — я обернулась на башню.
"Маму отпустили, а Люцифера держат там взаперти. Видения начали учащаться…, и Люцифер в них появился. Всё это точно не просто так…"
Один шаг назад, несколько секунд раздумий, и вот я уже направилась в сторону башни.
У входа стояли два архангела, которые когда-то охраняли дверь Бонта. Теперь они сторожили главный вход. Я подошла к ним.
— Здравствуйте.
Они скрестили свои билли, отрезая мне путь.
— Куда?
— Вход запрещён.
— Хочу навестить Люцифера.
Они переглянулись, снова посмотрели на меня.
— Мы помним тебя. Можешь проходить, но без глупостей, ладно?
— Обещаю! Я только поговорить.
Я поднялась по лестницам на этаж с оборудованными камерами. Там было темно, сыро и сквозило таким холодом, что я поёжилась. Шорох в углу заставил меня осторожно попятится, но этим я лишь привлекла источник шума. Шорох усилился, приближаясь ко мне. Из тьмы проступил силуэт руки. Чьи-то пальцы схватили меня за запястье и притянули ближе, к решетке вплотную.
— Не бойся.
— Я знала, что это ты.
— Почему тогда дрожишь?
— Не знаю…
Люцифер медленно опустил мою руку и прижался к решетке. Оглядел с головы до ног.
— Тебя решили тоже запереть, или мимо проходила?
— Мимо проходила. Дай, думаю, загляну.
— Ты приносишь всем большие неприятности, чем я, но в тюрьме почему-то я.
— Хочешь, чтобы меня посадили?
— Только если в одну камеру со мной.
Я смутилась от этих слов, и сам Люцифер резко умолк, будто они случайно сорвались с его губ. Но, увидев моё смущение, он усмехнулся.
— Всё нормально? Почему ты пришла?
— Меня мучают видения. Я плохо сплю. Теперь в моих видениях появился ты. Я знаю, тебя они тоже мучают.
Его усмешка медленно перетекла в серьёзное выражение лица.
— Что я делаю в твоих видениях?
— Кричишь.
Люцифер прижался к решетке.
— Кроули слабоумен, если думает, что всё на этом закончилось. Ты можешь сбежать из школы?
— Что?
— Мне кажется, нам нельзя находиться рядом. Эти видения… они связывают нас. А эту связь нужно оборвать. — он стукнул по решетке. — Я, как видишь, уйти не могу.
— Вот что ты предлагаешь мне? Сбежать?
— Да.
— Нет. Это не в моём характере.
Он уважительно качнул головой.
— Это я уже понял, Виктория.
— Какие видения ты видел этой ночью?
— С чего ты взяла, что я что-то видел?
— Они у нас с тобой синхронизированы.
— Я видел… видел, как кричишь ты.
— Зачем кому-то посылать нам эти видения?
— Вовсе не обязательно кто-то их посылает. Когда происходит знаменательное событие, очень важное, очень энергетически сильное событие… вселенная предугадывает его. Мы видим это, потому что являемся его участниками. Поэтому я хочу, чтобы ты ушла. Чтобы мы не смогли реализовать то, что транслирует нам будущее.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Да. Сколько ещё раз повторить? — Люцифер беспокойно вглядывался в моё лицо.
Он смотрел то в один глаз, то в другой, будто пытался найти в каждом из них ответы на свои вопросы. Его просьба пробудила во мне боль. Боль от того, что я его не увижу? Я боялась ответить на это. Люцифер что-то разглядел в моём лице. Он вдруг часто задышал, прижался к решетке совсем вплотную, стремительным, хищным жестом схватился за мою одежду и потянул к себе. Его губы, горячие и влажные, требовательно накрыли мои. От одного лишь запаха его кожи мои трусики намокли, и я прижала ноги, чтобы как-то сдержать стон. Люцифер чуть сжал мои щёки и отстранил от себя так, чтобы я взглянула на него. Его взгляд стал диким от желания.
Он прошептал:
— Хочешь?
Я вздрогнула от прикосновения руки, которая дразня поднималась по внутренней стороне моего бедра.
— Хочу…
Он поднял руку выше, легонько толкнул каждую ногу, чтобы я раздвинула их чуть шире. Я послушалась.
— Умничка. — резко прижался рукой к самому чувствительному месту, но пока через одежду.
Этого хватило, чтобы я застонала и выгнулась ему навстречу. Я сжала прутья решетки, посмотрела на Люцифера.
— Ещё…
— Такая голодная?
Он начал водить пальцами, медленно, он напористо, так, чтобы даже через одежду я их почувствовала. Желание становилось всё нестерпимей. Я забыла о гордости и теперь, словно кошка, тёрлась о прутья, пыталась прижаться к Люциферу как можно ближе.
— Повернись спиной.
Я исполнила его просьбу. Он тут же одной рукой обхватил меня за талию, а другую засунул в трусики.
— А-а-ах! — мой стон эхом пронёсся по коридору.
Люцифер сам едва сдерживался. Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, прижал меня к себе так близко, что железные прутья впились в спину.
— Хочешь меня, скажи? — прошептал он.
— Не-ет…
— Нет? А почему ты такая мокрая, м-м-м?
Его пальцы резко вошли в меня.
— А! Да-а…
— Не хочешь, да?
Он так же резко их вытащил. Стало так пусто, что внизу всё заныло, требуя их обратно. Мне самой хотелось расплакаться.
— Пожалуйста…
На удивление, Люцифер не стал меня мучить дальше. Его рука снова оказалась в моих трусиках. Задвигались пальцы, на этот раз нежно, не спеша. И с каждым моим стоном они всё ускорялись и ускорялись. Люцифер прижался к моей шее, языком провёл по мочке уха.
— Такая нетерпеливая…
Он так сильно ускорился, что я не сдержала бы крики, даже если бы знала, что их услышат архангелы. Мне было настолько хорошо, что я была готова к их визиту, только бы закончить.
— А-А-А!
Я задрожала и обмякла. Люцифер обхватил меня двумя руками, чтобы я не упала. Поцеловал в шею.
— Ну всё, с тебя довольно.
Я снова повернулась к нему, смущённо опустила глаза.
— Я много думал здесь, в тюрьме. — его голос был непривычно серьёзен, но без агрессии или напускного пафоса.
Впервые я слышала в нём такое… откровение.
— Когда отец сломал тебе шею, я испугался, что… — он недовольно фыркнул, закрыл глаза и начал их массировать, будто от этих мыслей у него разболелась голова. — Боже, это так банально… испугался, что потеряю тебя. Понял, что не хочу терять. И мысли здесь только о тебе и крутятся. Так часто о тебе думаю, что скоро как будто возненавижу.
— Я тоже о тебе думаю…
Он скривил губы, словно ему стало неприятно от моих слов. Снова появилась эта насмешливая ухмылка.
— Я не знаю, как нужно лю… — он замолчал.
Я терпеливо ждала, но он всё молчал.
— Люцифер?
— Не бери в голову. Сказал глупость. Одиночество в замкнутом пространстве немного сводит с ума. Говорю несвязный бред. Думаю, тебе пора.
— Люцифер!
— Скоро увидимся. — он отошёл в темноту, туда, где я не могла его разглядеть.
— Люцифер! Люцифер! Опять в игры играешь? — я злобно стукнула по решётке. — Ладно! Как скажешь. Сколько бы ты ни отрицал, я понимаю, что с тобой. — я подождала ещё немного, но Люцифер не отозвался.