И, чёрт возьми, какие же красивые у неё глаза! Ярко-зелёные, с тонкими тёмными крапинками. Изумрудные. И такие глубокие, будто отражают летнюю молодую листу в прозрачной воде. Он бы мог вечно вот так близко стоять и смотреть в эти глаза, но его время ограничено. А Джеймс многое бы хотел успеть сегодняшней ночью.
- Поттер?- всё-таки шёпотом произнесла Лили.
- Меня зовут Джеймс, Эванс, - шутливо-серьёзным тоном ответила ей пустота.
Зрачки Эванс изумлённо расширились, когда она догадалась вытянуть руку и наткнуться на шёлковую невидимую ткань, чем-то отдалённо напоминающую текучую воду. Испуганно отдёрнув ладонь, девушка замерла.
Джеймс снял мантию с головы и обворожительно улыбнулся:
-Вот и секрет номер раз, - внезапно странная ткань распахнулась и оказалась вокруг Лили, собственно, вместе с руками Поттера. – А теперь аккуратно пошли к проёму, разыграем номер.
Закончив шептать ей в ухо, он потянул девушку через всю гостиную к картине, даже не позволяя опомниться и засопротивляться.
Оказавшись снаружи гостиной, Джеймс снял мантию с них обоих и с интересом уставился на лицо Лили, следя за быстро изменяющимися на нём эмоциями.
- Это же мантия-невидимка! – Лили Эванс была в восторженном шоке. Она забыла вести себя холодно и сдержанно, как решила в комнате. – Настоящая редкость! Откуда она у тебя, Джеймс? Или это тайна номер два? – недоверчиво суженные глаза выдавали явный интерес.
«Джеймс».
- Нет, вовсе не тайна, - потянувшись к голове, чтобы взлохматить волосы, поведал парень. - Мне её подарил отец, когда я первый раз поехал в школу. Очень нужная, знаешь ли, вещь.
- Очень, - согласилась девушка, чуть поморщившись, наблюдая за его действиями. – Иными словами, теперь я понимаю, как вы умудряетесь не попадаться, вытворяя всякие гадости-пакости.
- Зачем же осуждать? Я всегда использую её с умом, - ухмыльнулся Поттер. – Стебу Филча, ворую пряники, подглядываю за тобой в душе.
Лили перестала улыбаться, и ему показалось, что он снова сболтнул лишнего. Только Джеймс хотел на себя разозлиться, как через мгновение девушка фыркнула и пихнула его ладошкой в грудь.
- Ага, ещё чего! Я бы рано или поздно тебя накрыла с поличным.
- Я просто очень хорошо шифруюсь, - важно добавил Джеймс, осознавая, что Эванс поняла его правильно. – Шутки, конечно, шутками, но нам пора. А она, - кивнул он на свёрнутую в рулон мантию-невидимку, - укроет нас в случае неожиданных трудностей.
Лили очень хотелось ещё раз прикоснуться к волшебной ткани: действительно ли она на ощупь как вода или ей всего лишь показалось. Вместо этого она, закусив губу, кивнула, и Поттер, ничего не замечая, потащил её к движущимся лестницам.
Было удивительно просто идти вот так вот рядом с широко шагающим, высоким, слегка худощавым парнем. Это оказалось не так страшно – быть один на один, не на глазах людей. Даже как-то лучше. Поттер не ведёт себя как напыщенное чудовище, выставляя её дурой перед окружающими. Оказалось, даже может вести себя вполне спокойно и в какой-то степени мило. Лили только сейчас заметила, как он вытянулся за последние месяцы, стал выше её на добрые полголовы и значительно раздался в плечах. Одно осталось неизменным – чёрные непослушные вихры всё ещё стояли торчком в разные стороны. Сейчас они почему-то не раздражали Эванс, ей совсем не хотелось едко предложить ему познакомиться с расчёской.
А ведь она всего день не выпускала Джеймса Поттера из своей головы. Что же может произойти, если думать о нём постоянно? Лили вздрогнула.
- Ты чего, Эванс?
- Меня тоже зовут Лили, - вернула должок девушка. Она не смогла придумать ничего остроумнее.
- Что значит «тоже»? Ты намекаешь, что с нами есть ещё одна Лили? – насмешливо подколол Поттер, озираясь по сторонам.
- Ты понял, о чём я, Поттер, не придуривайся, а то быстро мне надоешь.
- Хорошо-хорошо, - быстро сдался он. – Я понял. Лили.
Она кивнула.
Вот и выход к постоянно меняющим направление лестницам.
- Куда нам дальше?
- А не знаю, давай просто повеселимся! – схватив Лили за руку, он вбежал на первую подвернувшуюся ступеньку. Лестница пришла в движение. Крутнулась и опустилась вниз, остановившись на шестом этаже.
– Подойдёт,- удовлетворённо расценил парень. - Идём, Лили.
Сойдя с лестницы, которая тут же поднялась наверх, Поттер подтащил за руку к висевшему около входа на этаж портрету всё ещё не сопротивляющуюся его выходкам девушку. Она, естественно, была несколько скованна, находясь в такой близости от него, но не выказывала негативного отношения. Такое положение вещей не могло не доставлять Джеймсу удовольствия.
Нехотя отпустив тёплую узкую ладонь, он поправил пальцами на носу очки и пристально всмотрелся в изображение спавшего на портрете мужчины. Потом хмыкнул и взялся за подбородок.
- Знаешь пароль от этого потайного прохода, Эванс? – с любопытством поинтересовался парень.
- Э, нет, - ответила она. – Я даже не знала, что тут есть проход.
- Ну, ты даёшь шороху! Мало того, что шестой год учишься и ни разу не видела ночного Хогвартса, так ещё и это. Только не говори мне, что не находила ни одного секрета или тайника.
Эванс пожала плечами.
- Да как-то не думала особо о секретах, знаешь. Разве что на первом курсе. Но мы с Сев… со Снейпом ничего так и не обнаружили, - потупила взгляд Лили. – Ему это было не интересно, а я стала побаиваться гулять по замку из-за некоторых слизеринцев. А потом я выросла.
Джеймс слушал её с большим интересом, отмечая грусть, с которой вспомнила Нюнчика Эванс. Он со злостью сжал кулаки. Конечно, куда этому злобному бесу до глупостей вроде поиска тайников! Ему бы только изучать тёмные искусства и кидать мерзкие, слащавые взгляды на Эванс. Сколько ещё придётся отучать этого кретина пускать слюни на его Лили?
Однако Поттер смог справиться с собой на этот раз. Слишком многое зависело от верно подобранных сейчас выражений.
- Никогда не говори, что выросла, Эванс, - сделал Джеймс вид, что никакой оговорки о Снейпе не было. - Ты рискуешь прослыть в моих глазах старухой. Настоящие волшебники всегда немного дети. Так моя мама говорит о папе. А им обоим было далеко за полвека, когда я родился.
- Хорошо, не буду, Джеймс, - ответила девушка, и ему очень понравилось, что она согласилась с ним. – Я не знала, что твоим родителям так много лет. А у тебя нет братьев или сестёр?
- Нет, я один. Родители долго ко мне шли, но зато получилось потрясающе, что скажешь? – шутливо приподнял бровь Поттер.
Лили отметила, что стала воспринимать его иначе. Ведь даже сейчас он беспринципно откалывает свои манерные каламбуры, а понимает она их не как воспевание нелепого себялюбия и процветающего нарциссизма, а просто как ничего не требующие после себя смешки. Возможно, она в состоянии аффекта сейчас, а завтра опять будет его презирать за это.
Но сейчас девушке было весело, и это стало главным.
- Это точно, - Лили вновь улыбалась ему. Он засмотрелся. – Так что, какой пароль, Поттер?
- А, да! Соплохвост! – крикнул он портрету, опомнившись. Мужчина с сиреневым лицом
приоткрыл левый глаз, учтиво кивнул, и картина поднялась вверх, являя собой тёмный узкий коридор прямо в стене.
- Ого! Так просто, - Эванс была поражена. – А как вы узнали?
Она говорила «вы» имея в виду всю знаменитую четвёрку, Поттера и его лучших друзей. Джеймсу нравилось, как это звучит, ведь только вместе они составляли что-то большее, чем каждый сам по себе.
Нельзя было бы издеваться над впечатлительными дураками, вроде Эйвери или Нотта, без Сириуса: кто бы так искусно исполнял роль смертоносного кладбищенского Грима?
Нельзя было бы соревноваться на поедание бобовых конфет без Питера: кто бы их всех обыгрывал, помещая во рту сразу четырнадцать штук?
«А состязаться нужно только с лучшими, только так ты растёшь над собой», – слова Ремуса, их ручного тормоза, без которого из Мародёров могли бы вырасти действительно плохие не только волшебники, но и люди. А это куда хуже – стать недостойным человеком. Вершина бесчестия в вопиющей вседозволенности. Её не допускать научил их всех именно Ремус Люпин.