Их взгляды снова встретились в зеркальном отражении. Его глаза были темными и горели ярко-синим чистым светом. И в ее глазах угадывалось желание.
Тело Эндрю было напряжено и посылало сексуальные импульсы. Арден понимала, что, если на миллиметр отступит и позволит себе прижаться бедром к его брюкам спереди, она почувствует его твердую плоть, которую страсть привела в готовность. Ей показалось сомнительным, что они пойдут сегодня куда-нибудь ужинать. И это было ее решение.
Но о том, чтобы ложиться в постель с Эндрю, не могло идти и речи. Вмешивать сексуальные отношения в эту и так достаточно непростую ситуацию было бы сумасшествием. Также где-то в самых отдаленных уголках ее сознания таился страх, что она может быть разочарована. Или, что гораздо хуже, он может разочароваться в ней. Едкие комментарии Рона по поводу ее сексуальной несостоятельности все еще преследовали Арден.
Лучше всего было бы, чтобы все шло своим чередом. Чтобы у них были равные возможности. Как у друзей. Разве не могут мужчина и женщина иметь чисто платонические отношения? Не было ли это тем, что изначально и хотела Арден от Эндрю Маккэслина?
Мудро, рассудительно, но с опаской она наклонила голову и чуть-чуть покачала ею. Он понял намек и застегнул молнию.
— Маленькая ниточка попала. Теперь все в порядке.
— Спасибо, — сказала Арден и шагнула в сторону.
Она не собиралась вступать в интимные отношения с такой легкостью.
— Арден?
Она взяла сумочку и только тогда повернулась к нему:
— Да?
— Я давно не оказывался в ситуации, когда суетятся женщины, не видел, как женщина, которая мне далеко не безразлична, одевается. Я до этого самого момента не осознавал, как много потерял, когда жил с женщиной.
Она отвела глаза и посмотрела в окно, за которым пальмы превратились в темные силуэты на фоне ярко-синего неба.
— Женщины, которые живут одни, также испытывают определенные неудобства.
Он шагнул к ней.
— Какие, например? — Он произнес это шепотом — низким и настойчивым.
Это нужно было прекратить. И сделать это должна была именно она. Арден подняла глаза и встретилась с Эндрю взглядом. Она буквально заставила себя хитро прищуриться и озорно рассмеяться:
— Ну, те, кому некого позвать расстегнуть молнию на платье.
Он был слегка разочарован ее ответом, и это выразилось в том, что он несколько расслабился, но тем не менее великодушно улыбнулся, разряжая накалившуюся атмосферу в комнате, и произнес тоном поверженного рыцаря:
— Вот видишь, что бы вы, свободные женщины, без нас делали?
Они поддерживали этот жизнерадостный тон добродушного подшучивания, пока он вел свою «севилью» по узким дорогам Мауи. Территория вдоль пляжа Каанарали была одним из наиболее развитых районов на острове. Здесь было много элегантных отелей, ресторанов и клубов.
Эндрю остановил машину на крытой стоянке отеля «Хиатт».
— Была здесь когда-нибудь? — спросил он, присоединяясь к ней на обочине, когда служащий помог ей выйти из машины.
— Нет, но хотела посмотреть, что это такое, до возвращения домой.
— Приготовься. Этот отель совершенно не похож ни на один в мире.
И это было сразу видно. В большинстве отелей в вестибюле, как правило, был потолок. В этом же его не было. Потолком в многоярусном отеле было звездное небо. Вестибюль был оформлен под влажный тропический лес, где в изобилии имелись тропическая растительность и цветущие пальмы. Когда шел дождь, эффект реальности был просто потрясающим. Закрытая часть помещения была с большим вкусом украшена китайскими вазами, на фоне которых даже Эндрю казался лилипутом. Дорогущие ковры и восточный антиквариат придавали отелю вид роскошного дворца, но вместе с тем сохраняли атмосферу повседневности и домашнего уюта.
Они прошли по необъятному вестибюлю. Эндрю не дал ей возможности осмотреть все изысканные бутики и галереи и подвел к винтовой лестнице, ведущей в Свон-Корт — царство лебедей.
— Я чувствую себя неотесанной деревенщиной, впервые попавшей в город. У меня рот все время открыт?
— Я люблю простофиль, — сказал он, обнимая ее за талию. — А твой рот, как и все остальное в тебе, просто очарователен.
Она была рада, что в этот момент появился метрдотель, чтобы провести их к столу, на котором горели свечи. Столик располагался у пруда, где плавали лебеди, надменный вид которых не вызывал сомнения в их наплевательском отношении к своей королевской принадлежности. Как и большинство ресторанов на острове, «Хиатт» располагался на свежем воздухе. Его распахнутые окна выходили на пруд, который дополняли водопад и глыбы лавы.