— Ну-ка подожди, стерва, — сказал Рон, хватая ее за руку, когда она уже садилась за руль. — А как тебе понравится, если я зайду к этому твоему новому мужу? — Арден перестала сопротивляться и, задержав дыхание, молча уставилась в его беспощадные глаза. — Ты обо мне очень плохо думаешь. Но помни, что он и та его совсем неинтересная жена относились ко мне почти как к Богу Всемогущему. Он, несомненно, будет очень рад видеть меня. Ну что, зайти поговорить с ним?
Ее охватила паника, и Арден могла только надеяться, что ее бывший муж не заметит, в каком она состоянии. Но победные искорки в его глазах убедили ее в том, что он таки заметил, что она в замешательстве.
— Вот что я подумал, — проникновенно начал он, — мистер Маккэслин вряд ли знает, кем был твой бывший муж, не так ли? Он также не знает, на какой дорогой проститутке он женат. Пятьдесят тысяч долларов — за распутство. Он же этого не знает, да? Так разве это не интересно? — Он толкнул ее, и она упала на сиденье машины, оглушенная ударом. — Я буду на связи.
Это была клятва, угроза, которая привела ее в ужасное состояние, когда руки и ноги перестали слушаться. Тем не менее они добрались до дома.
— Ты не любишь телячьи эскалопы?
Арден перестала ковыряться в тарелке и улыбнулась, глядя через стол в обеспокоенные глаза мужа, в которых застыл вопрос.
— Извини, я просто не могу сегодня видеть много людей вокруг. — Они обедали одни в одном из своих любимых ночных местечек Лахайны.
— Ты бы сказала об этом раньше. Мы бы поехали в другое место. — Эндрю взял ее руку и сжал ее. Под его нежным взглядом у Арден таяло сердце. — Или мы могли остаться дома, пообедать в своей комнате и замечательно провести время.
Намеки, прозвучавшие в его словах, воспоминания о таких вечерах, любовь, светившаяся в его глазах, — все это причинило Арден боль, вызванную виной, с которой ей приходилось жить.
Весь день она не могла усидеть на месте, боялась обернуться и увидеть за спиной злобного, угрожающего ей Рона. Он вызывал у нее отвращение. Это был гнусный отвратительный тип, и она ненавидела его эгоистичные мотивы. Но с другой стороны, была ли она лучше? Разве она не манипулировала Эндрю Маккэслином самым презренным образом? Почему она не сказала ему в самом начале, кто она? И почему ей так трудно сказать ему об этом прямо сейчас?
Ответ на оба вопроса был одним и тем же. Она слишком сильно любила его. В тот самый момент, когда она впервые увидела Эндрю, ее объективность испарилась. И больше никогда не возвращалась. Теперь она уже не смогла бы сказать ему, что она мать Мэта, но в тот день, когда он подошел к ней и сказал «привет», она могла сделать это. Вина, с которой она жила, не уменьшалась, она становилась невыносимой. Она разъедала ее, как раковая опухоль. И она не хотела думать о себе в связи с кем-то, подобным Рону Лоуэри.
— Извини, я, кажется, испортила тебе вечер, — вздохнула она, желая очутиться где-нибудь рядом с ним под защитой его тела и спрятаться от всех внешних опасностей.
— Ни один вечер, проведенный с тобой, не может быть испорченным, — нежно сказал Эндрю. Улыбка озарила его красивое лицо. — Ну, если только несколько вечеров, еще до нашей свадьбы, когда у меня было желание забраться в твою постель, а ты делала все, вплоть до кастрации, чтобы не пустить меня туда.
Арден рассмеялась, несмотря на плохое настроение.
— Я только пыталась сохранить достоинство леди, — ответила она с наигранным смущением.
— К черту все достоинство леди. Спорю, ты…
Он не закончил предложение, так как заметил в другом конце зала что-то такое, что заставило его замолчать.
— Эндрю?
Он не сразу посмотрел на нее и, похоже, не сумел тут же сосредоточиться.
— Я… что? Извини меня. Что ты говорила?
— Говорил ты, а не я, — засмеялась она и обернулась посмотреть, что так привлекло его внимание. Смех застрял у нее в горле, когда она увидела Рона Лоуэри, сидящего за столом в противоположном конце зала. Он с интересом изучал меню. Его присутствие здесь не было случайным. В этом Арден не сомневалась.
Она резко повернула голову посмотреть, заметил ли Эндрю ее смятение, но он все еще, не отрываясь, смотрел на Рона.
— Ты знаешь этого человека? — не совсем уверенно спросила она.
В этот момент она поняла, что решила навсегда сохранить свою тайну. У нее была превосходная возможность сказать: «Эндрю, я думаю, ты знаешь моего бывшего мужа. Вы с Элли обращались к нему года три назад. Он нашел суррогатную мать для твоего ребенка. Той женщиной была я». Но вместо этого она выбрала путь наименьшего сопротивления. Сейчас она не могла рисковать любовью Эндрю. Их любовь была еще совсем не окрепшей и хрупкой. И Мэт был слишком дорог ей. Нет, рисковать она не могла.