— Я люблю тебя, — поклялась она нежным шепотом. Затем ее губы унесли его в сказочный рай.
Глава 13
«Зал орхидей» был таким же мрачным и грязным, посетители — такими же отвратительными, как и раньше. С десяток мужчин сидели по двое и по трое. Единственная женщина там не слышала, о чем они говорили, так как их голоса были тихими, а слова — неразборчивыми. Воздух был тяжелым, в нем чувствовались запахи пива и табачного дыма.
Арден никогда в жизни не была настолько спокойна. Перелет из Сан-Франциско домой был всего лишь короткой вечеринкой для них всех. Эндрю все еще пребывал в состоянии эйфории по поводу своих побед в турнирах. Он был не менее доволен состоянием Арден после ее визита к врачу. Что бы там ни было, то, что беспокоило ее, казалось, улетучилось мгновенно. Его сердце все еще трепетало, а дыхание становилось прерывистым каждый раз, когда он вспоминал, с какой бескорыстностью она любила его, когда они вернулись в гостиницу. Весь остаток того дня они посвятили сексуальным утехам. Он порекомендовал любой супружеской паре иногда проводить дни таким образом.
После всех волнений Арден с нетерпением ждала возвращения домой. Она грелась в лучах славы Эндрю и его любви. Во время долгого перелета через Тихий океан, она просто не могла оторвать от него руки. Она пользовалась любой возможностью дотронуться до него, и он отвечал ей взаимностью.
Мэт почувствовал их радостное настроение и вел себя прекрасно. Он просто очаровал всех стюардесс, пока миссис Лаани не взяла его на руки и он заснул на ее дородной груди. Арден могла только позавидовать, и Эндрю уложил ее себе на плечо, чтобы она могла немножко поспать. Но ей то и дело приходилось шлепать его по руке, когда она чувствовала, что он посягает на запретную территорию.
На следующий день утром позвонил Рон:
— Пора бы тебе объявиться. Я звоню уже третий раз. На первые два звонка отвечала твоя экономка, и мне пришлось повесить трубку.
— Извини, что доставила тебе неудобства.
— Что-то ты слишком самоуверенна. — Он неприятно усмехнулся. — Не забудь, пора платить по счетам.
— Где и когда?
— Там же. В два часа.
Она положила трубку, не сказав ни слова. И теперь сидела в той же кабинке, а он снова опаздывал. Она посчитала ниже своего достоинства принять льстивое приглашение бармена выпить за счет заведения. Так она и сидела, выпрямив спину, сложив руки на коленях. На этот раз она не пряталась от взглядов, а встречала их с высокомерным достоинством.
— Рада вернуться обратно? — спросил Рон, проскальзывая в кабинку и садясь напротив нее. — Хорошо съездили?
— Да, — ответила она на оба вопроса.
— Твой муж делает себе имя. Разве ты не гордишься, что подцепила такую знаменитость в мужья?
— Я буду гордиться им независимо от того, знаменитость он или нет.
Он приложил руку к сердцу.
— Такая преданность со стороны жены. Я не могу не выпить за это. — Он сделал заказ и снова повернулся к ней. — Интересно, гордился бы он, если бы знал, что ты продала свое тело за пятьдесят тысяч долларов?
— Не знаю. Но собираюсь узнать. Хочу все ему рассказать.
Рон уставился на нее, сверкнув злобными маленькими глазами. Даже когда перед ним появился стакан с выпивкой, он не шелохнулся.
— Ты — негодяй, — произнесла Арден спокойным, бесстрастным голосом. В ее тоне прозвучало такое презрение, которое вряд ли можно было заменить криком. Он не стоил того, чтобы тратить на него свою жизненную силу, которая потребовалась бы, если она закричала. — Не знала я, что мужчина, даже такой подлый, как ты, может сыграть такую грязную шутку, которую ты сыграл со мной.
Его ухмылка была наглой и омерзительной.
— А, так ты выяснила, что я солгал тебе, сказав, что ты бесплодна. — Его хохот был низким и раскатистым, как будто сам дьявол рассмеялся. — Напугал тебя, да?
— Зачем ты мне сказал об этом?
— Потому что ты стала слишком самоуверенной. Тебе показалось, что ты можешь стряхнуть меня, как жуткий сон. Я хотел, чтобы ты поняла, что для меня было важно дело. Да и сейчас тоже.
— Мне ужасно жаль разочаровывать тебя, Рон, но наши дела закончились. Твои угрозы — пустые. Если бы они были реальными, ты не стал бы прятаться и увиливать, пугая меня, и не стал бы возмущаться, что я не подхожу к телефону. Ты обвиняешь меня в трусости, но на самом деле трус — ты. Для того чтобы достичь чего-то, нужно быть человеком. А ты никогда ничего не мог. Даже когда у тебя были более благоприятные условия, ты разрушил все, что имел, как врач, как муж, как отец и как мужчина. — Она встала с гордым достоинством. — Я больше не боюсь тебя. Ты проиграл и больше от меня ничего не получишь. Тот раз был последним. Нет ничего, что ты можешь сделать, чтобы навредить мне. Пошел к черту.