– Он позвонит, – прервал ее Мейсон, – и сообщит, что же все-таки произошло.
Дворецкий внес поднос с прохладительными напитками.
Ветер резко прекратился. Поверхность озера стала спокойной. Казалось, оно погрузилось в сон, в дневное оцепенение.
Дворецкий Эллиотов, сгоравший от любопытства и тщательно скрывавший это, поинтересовался, не нужно ли принести им что-нибудь еще.
– Нет, спасибо, – сказал Мейсон. – Думаю, что мы уже все закончили.
– Не желаете ли пройти в зал? Там хорошие кондиционеры и очень удобно.
– Нет, спасибо. Мы подождем здесь.
– Но днем на веранде порой бывает очень жарко. Там, за углом, гораздо больше тени.
– Нет, спасибо. Нам здесь очень удобно.
– Хорошо, сэр.
Дворецкий ушел.
Минут через двадцать зазвонил телефон.
– Вас, сэр, – сказал дворецкий, обращаясь к Мейсону.
Мейсон взял трубку. Звонил Пол Дрейк.
– Перри, это ты?
– Да.
– Банка у меня в руках.
– Все в порядке?
– Да.
– Кто-нибудь видел вас?
– Не думаю.
– Что было в банке? – спросил Мейсон.
– Письмо, полторы тысячи долларов и десять серебряных монет.
– Прекрасно. Жди меня и до моего приезда ничего не предпринимай.
Мейсон повесил трубку и кивнул Делле Стрит. Они поблагодарили дворецкого, покинули виллу Эллиотов и по южному берегу озера поехали на лодочную станцию, где их встретил Пол Дрейк.
– Теперь тебе осталось сделать немногое, Пол, – сказал Мейсон.
– Что именно?
– Ты нашел начинающую кинозвезду?
– Да. Она просто сногсшибательна.
– И жаждет рекламы?
– Да, она все отдаст ради рекламы. Для нее это вопрос жизни и смерти.
– Прекрасно, – сказал Мейсон, вынул из багажника автомобиля портативную пишущую машинку и поставил ее себе на колени. – А теперь посмотрим на содержимое банки, Пол.
Дрейк достал красную кофейную банку, на дне которой лежали десять серебряных долларов, а поверх них – полторы тысячи бумажных долларов и письмо шантажистов. Адвокат взял письмо, вставил его в машинку, забил слова «полторы тысячи» и над ними напечатал – «три тысячи». Затем вытащил из чемоданчика полторы тысячи долларов в десяти и двадцатидолларовых купюрах, добавил их к деньгам в банке и вернул ее обратно Дрейку.
– Надеюсь, лодку ты взял под чужим именем?
– Я сделал даже лучше, – заметил Дрейк. – Я вообще не брал лодки напрокат, а позаимствовал ее у своего друга. Нам пришлось заплатить только один доллар за пользование причалом.
– Великолепно. Вот эту банку с письмом отдашь своей кинозвезде. Пусть она пойдет на пляж, на спасательную станцию и скажет там, что во время прогулки на лыжах нашла и подняла эту банку, так как посчитала, что она мешает плавать. Она сняла крышку, заглянула в банку и обнаружила в ней много денег, а затем увидела это письмо. Если на станции не позвонят шерифу, пусть твоя красотка сама это сделает. Кстати, как ее зовут?
– Ева Эймори.
– На нее можно положиться?
– Дай ей рекламу и можешь полностью на нее рассчитывать. Реклама вот что ей нужно. Она прикатила на собственном автомобиле, так что во всех остальных отношениях она человек совершенно независимый.
– Хорошо. Она получит прекрасную рекламу.
– Я в этом абсолютно уверен, однако при такой трактовке дела, газеты могут расписать его как трюк какого-нибудь журналиста.
– Пусть она делает все так, как я сказал, а деньги для нее – полная гарантия.
– Что же она должна сделать? – спросил Дрейк.
– Обратиться в полицию.
– И все рассказать?
– Да.
– Это может нанести только вред. Эта девушка...
– Именно, – прервал его Мейсон. – Она жаждет рекламы, она ходит по краю пропасти, но то обстоятельство, что она передаст полиции три тысячи долларов, явится свидетельством ее честности, указанием на то, что это отнюдь не рекламный трюк. Ни одна кинозвезда, будучи в ее положении, не отдаст три тысячи долларов только ради того, чтобы ее фотография красовалась в газетах.
– Ну что ж, тебе виднее.
– Теперь о ее «легенде». Она одевается, идет на станцию и рассказывает все так, как я сказал. Она должна заявить, что не знает фамилий тех, с кем была в лодке, что там она была с другом, но ей не хотелось бы, чтобы имя его фигурировало в этом деле. Девушки, бывшие с ней, собираются стать киноактрисами, и, так как они хотели покататься на лыжах, она показала им несколько трюков.
– Все ясно. В общем, она должна так сыграть, чтобы подумали, что она была с пожилым поклонником, которому не хотелось бы испортить своей репутации.
– Пойдет она на это?
– Она на все пойдет, лишь бы ее фотография в бикини появилась в газетах.
– Насколько мне известны газетчики, – заметил Мейсон, – они захотят, чтобы она была снята именно в нем.
– Ты так думаешь?
– Уверен. Кстати, Пол, а что произошло с другой банкой?
– Черт ее знает.
– На озере удил какой-то человек, и он сел за весла как раз в тот момент, когда от дома Бэнкрофтов отошла лодка.
– Я это знаю, – сказал Дрейк, – но уверяю, что он не доплыл до того места, где была брошена банка.
– Что же с ней тогда произошло?
– Она исчезла.
– Что?
– Она исчезла, – вновь повторил Дрейк.
– Что ты имеешь в виду?
– Некоторое время она была на плаву. Я ее видел даже без бинокля. Затем, когда я втащил в лодку все принадлежности для катания на лыжах, я посмотрел в ее сторону и не обнаружил ее.
– Поблизости была какая-нибудь лодка?
– Нет. Банка просто исчезла.
– Ты думаешь, что она потонула? – спросил Мейсон.
– Вполне возможно.
– Ты что, не плотно закрыл крышку?
– Боюсь, Перри, что именно в этом причина. Нам пришлось делать замену чересчур быстро.
– Очень плохо, – заметил Мейсон.
– К сожалению, такое случается, – вздохнул Дрейк. – Ничего не поделаешь.
– И что же, никакая другая лодка не пыталась подплыть к банке?
Дрейк отрицательно покачал головой.
– Нет. На озере было несколько лодок, лыжников, ловил рыбу упомянутый тобой человек, но поблизости никого не было.
– Ничего не понимаю. Конечно, шантажисты могли распознать в тебе детектива и просто побоялись взять банку, пока ты был поблизости.
– Не думаю. На мне была кепка и солнечные очки, да и в лодке я сидел, довольно низко наклонившись вперед.
– И плотно окруженный красотками, – вставил Мейсон.
– Хорошо, – усмехнулся Дрейк, – а что бы ты сделал?
– Ну ладно, Пол, – примирительно сказал Мейсон. – Убери свою лодку. Пусть наша звезда оденется и пойдет на спасательную станцию... Ты, кажется, говорил, что у нее своя машина?
– Да. Она поставила машину на стоянке и присоединилась к нам на пристани. Необходимо сделать еще два-три платежа и на этом все.
– Хорошо. Теперь мне нужны имена всех тех, кто брал напрокат лодки сегодня днем. Ты также должен поручить кому-нибудь узнать номера всех лодок, которые были привезены на частных автомобилях.
– Я подумал об этом. Мой оперативник уже записал номера всех машин и прицепов, а также номера лодок.
– Прекрасно. Отправь этого оперативника домой, чтобы полиция не напала на его след.
– А деньги останутся в полиции?
– Вплоть до последнего цента.
– Вполне возможно, что кто-нибудь даст Еве Эймори вознаграждение. Я скажу ей о такой возможности, – добавил Дрейк.
– Да, и скажи, чтобы у нее под рукой постоянно был купальник, заметил Мейсон. – Это единственное, что ей нужно.
4
Мейсон вошел в контору в половине десятого утра.
– Привет, Делла. Что новенького?
– В приемной тебя ожидает очень раздраженный клиент.
– Харлоу Биссинджер Бэнкрофт?
Секретарша кивнула головой.