Лэнг зевнул, не сказать, чтобы совсем уж искусственно, и сделал медленное круговое движение рукой, все еще болевшей.
— Чтобы, как я уже говорил, вы могли убить кого-нибудь еще? Меня это не устраивает.
— Что ж, мистер Рейлли, мы оставим вас ненадолго, чтобы вы могли подумать о своем положении. — Из полумрака за лампой послышался тяжелый вздох. — Боюсь, наше возвращение будет для вас не слишком приятным. Мы больше не используем ни дыбу, ни тиски, но умеем делать удивительные вещи с помощью зажимов-крокодилов и автомобильного аккумулятора, самых обычных электрических кухонных при-способлений и, конечно, человеческой кожи. Я пока что лишь предупреждаю вас, хотя время у нас ограничено.
Вот и ответ на столь тщательно продуманную Лэнгом теорию о том, что пытки как средство допроса безнадежно устарели.
Ножки невидимого стула скребнули по полу — это Седой поднялся с места. Лэнг уже расслабился было и хотел откинуться на кровать, когда невидимый в темноте человек завернул ему руки за спину Запястья Рейлли моментально пристегнули наручниками к кровати и сдернули с него штаны. Больное плечо горело как в огне.
— Послушайте, — сказал Лэнг. — Конечно, мы…
Его в самом буквальном смысле схватили за яйца. Кожа мошонки натянулась, он почувствовал прикосновение холодного металла, не успел сказать хотя бы еще одно слово, как дыхание прервалось от резкой боли, распространившейся от яичек по всему телу. Кровь Рейлли словно вскипела. Он видел перед собой лишь неизвестно откуда взявшуюся красную стену, в которую воплотилось его страдание.
Лэнг сам не слышал своего вопля. Ожог и ужасная боль сразу затмили все прочие чувства, свернули тело в судороге, лишили его всякого контроля над собой, оставив одно страдание.
Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Зажимы убрали, руки Лэнга освободили. Осталось лишь ощущение пылающего в промежности огня, которое заставило его забыть о больном плече.
— Всего несколько вольт. Напряжение совсем слабенькое, — сказал голос из темноты. — Мы оставим вас, а вы подумайте о том, как может подействовать ток посильнее, особенно если его подать на металлический прут, вставленный в задний проход до простаты.
Они вышли и оставили Лэнга с этой мыслью. Заодно и с болью, какой он никогда в жизни не испытывал даже от самого подлого удара в любой из спортивных игр. Рейлли осторожно повернулся на бок и лишь тогда заметил, что обмочился от ужаса и боли.
Место и время неизвестны
Лэнгу больше не требовалось считать паркетины, чтобы занять мозги. Необходимо было придумать, как выбраться отсюда, прежде чем этот парень вновь примется терзать его половые органы.
Каждый шаг острой болью отдавался в промежности, без необходимости напоминая о том, что нужно как можно скорее найти выход. Скрипя зубами от непрерывной боли, Лэнг исследовал окно. Ставни не поддавались, вероятно, их заперли снаружи на засов, причем так крепко, что сдвинуть его изнутри не удалось бы, даже если бы Рейлли сумел дотянуться до нужного места. Кроме того, он вполне мог находиться не на первом этаже, а прыгать из окна с немалой высоты — не самый верный путь к спасению.
Можно было попытаться прибегнуть к той же тактике, какую он использовал против тамплиера, проникшего в его квартиру в Атланте, но от этого варианта Лэнг сразу отка-зался. Враги должны быть готовы к тому, что он попытается наброситься на них, когда они войдут в комнату. Если Седого будет сопровождать не один человек, то шанса на успех не окажется вовсе. Нужно придумать что-нибудь еще. Лэнг снова медленно обошел комнату.
Если тут и был стул, на котором сидел Седой, то мучители, уходя, его забрали. Дверь сделана из досок, обработанных вручную, даже при тусклом освещении можно различить следы долота на полотне и косяках, а также детали медной замочной пластины. Лэнг опустился на колени, чтобы осмотреть замок. В таком положении боль в его и без того пылающих яичках сделалась почти невыносимой. Он застонал и снова посмотрел в замочную скважину. Пружинной защелки, имеющейся в большинстве современных замков, не было. Изнутри дверь раньше запиралась простым засовом. О том, что он когда-то здесь имелся, говорили отверстия, оставшиеся от вывинченных шурупов. Замочная скважина была, как и прежде, загорожена, зато Лэнг разглядел тончайшую полоску света между дверью и косяком. Она тянулась сверху донизу, прерываясь лишь в одном месте — там, где язычок замка входил в гнездо.