Тамплиер спросил что-то еще, на сей раз с ощутимым гневом в голосе.
Лэнг снова кивнул, шагнул мимо кровати ближе к порогу, потом повернулся, выскочил в коридор и захлопнул дверь за собой. Как он и надеялся, ключ торчал в замке.
Рейлли скорее почувствовал, чем услышал, как почти одновременно со щелчком язычка замка в толстую дверь ударились два тела.
Прежде всего он вынул из замочной скважины ключ и сунул его в карман рясы.
В коридоре стояла маленькая тележка наподобие тех, на которых механики возят автомобильные аккумуляторы. Именно таковой на ней оказался. К клеммам были подключены длинные провода с зажимами-крокодилами на концах.
Лэнг сразу вспомнил о боли, перенесенной им и еще не прошедшей до конца. Ему ужасно захотелось вернуться в комнату и самому поджарить электротоком чьи-нибудь яйца.
Вместо этого он окинул коридор взглядом, удостоверился, что там никого нет, вынул из-под балахона автомат и проверил магазин. Заряжен полностью, тридцать патронов. Жаль, что у охранника не было при себе запасного магазина. Лэнг подумал, что с боеприпасами всегда получается так же, как с деньгами во время отпуска: сколько ни возьмешь с собой, их всегда окажется мало.
Он рискнул поддернуть рясу и повернуть «АК-47» стволом вниз под правым плечом, чтобы, если придется, можно было вскинуть его и стрелять сквозь одежду.
Держась поближе к стене, Лэнг пошел по коридору, стараясь держаться уверенно, как человек, знающий, куда идет. Там, где два коридора пересекались, он осмотрелся. Оба коридора выглядели совершенно одинаково: слабо освещенные, с изогнутыми стенами. Через равные промежутки в них имелись двери, точь-в-точь такие же, как та, из-за которой Рейлли только что выбрался, если не считать того, что в них, похоже, не было замков, запирающихся снаружи.
Направо или налево?
Лэнг выбрал левый коридор, чтобы рука с оружием была дальше от стены. Если придется пустить автомат в ход, так будет удобнее. Вскоре он оказался перед аркой. За ней начиналась винтовая лестница, над которой располагалось окно. Стекло было темным, значит, на улице ночь. Ступеньки шли только вниз. Лэнг находился на верхнем этаже.
Лестница была мраморная. Как и в башне Бланшфора, ступени оказались глубоко протоптаны посередине, там, где на протяжении нескольких столетий проходили чьи-то ноги. Как и в том древнем замке, ступени были низкими, рассчитанными на невысоких людей, и расходились тугой спиралью от колонны, находившейся в центре. Лэнгу пришлось замедлить шаг, чтобы унять вернувшееся было головокружение.
Рейлли миновал два этажа, на каждом из которых имелись площадка, подобная той, с которой он начал спуск, и окно. За ним Лэнг видел ночь и случайные вспышки света, мерцавшие в неровном, ручного дутья, стекле.
Внезапно узкий лестничный проем заполнил звук. Беглец с изумлением сообразил, что слышал его уже довольно давно, просто тот был слишком слабым. Чем ниже Рейлли спускался, тем явственнее становился этот звук, и вскоре он распознал григорианское песнопение. Эти молитвы на латыни не имели мотива, но звучали поразительно мелодично.
Впрочем, слов еще нельзя было разобрать. Лэнг дошел до следующей площадки. Лестница вела вниз, но через окно отсюда уже были видны деревья. Их ветви чернели на фоне уличного фонаря. Рейлли показалось, что за ними различима еще и стена. Он остановился. В жутком круглом здании должен был иметься по меньшей мере еще один этаж, подземный, где помещались темницы. Если Лэнгу не мерещилось то, что виднелось за окном, сейчас он должен был находиться на первом этаже.
Рейлли вошел в другой круглый зал со сводчатым потолком высотой футов в двадцать. От серых каменных стен будто тянуло холодом, который несколько смягчали гобелены с изображением различных людей, по большей части окровавленных. Из тел безмолвно страдавших мучеников во множестве торчали стрелы, их жгли на кострах, пожирали львы. Между ужасными картинами возвышались пустотелые латы, держащие в железных рукавицах мечи и неподвижно глядящие пустыми прорезями шлемов на тусклый свет.
Первый и главный этаж.
Совсем как те люди в шлюпке из знаменитого анекдота об адвокате, Лэнг знал, где находится, но не понимал, куда попал.
Под сводом эхом отозвались шаги, приближавшиеся по каменному полу. Лэнг одной рукой стиснул автомат под рясой, а другой пониже надвинул капюшон на лицо. Но оказалось, что в этом не было необходимости. Фигура в белой рясе, точно такой же, как у него, проследовала с другой стороны зала, перебирая четки и бормоча себе под нос что-то неразборчивое, по всей вероятности, молитвы.