Она нажала кнопку приема.
— Эбби? Это Марк. — Ей потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, кто это. — Марк с работы. Вы сейчас не в Англии?
Эбби насторожилась. Откуда он знает? Должно быть, рингтон прозвучал иначе.
— У меня нет особых дел в Лондоне, — ответила она. — Я подумала, что перемена мест мне не повредит.
— Верно. Черт. Смотрю, вам не сидится на месте. Домой собираетесь возвращаться?
— Я как раз на пути домой.
— Прекрасно. Позвоните мне, когда вернетесь, и мы организуем для вас встречу.
— Нашли работу для меня?
— Поговорим об этом.
Лондон
Марк встретил ее в фойе и провел в свой кабинет. Эбби вновь прошла по огромным, пустым, слегка пугающим коридорам. Статуи государственных деятелей Викторианской эпохи, одетых как древнеримские полководцы, стояли в тени — одна империя по соседству с другой. С потолочного фриза на нее взирали классические античные грации: Доверие, Стойкость, Справедливость. Все, во что Эбби когда-то верила.
Марк вновь привел ее на третий этаж, все в тот же конференц-зал. Окна выходили на огромный мраморный атриум, где столетие назад хозяйка империи принимала знаки почтения от своих заморских подданных. Теперь это место использовалось главным образом для проведения семинаров и вечерних приемов с коктейлями.
— Как поездка? Были в каком-то приятном месте?
— Я ездила в Париж.
— Ммм, замечательно. В это время года там просто прелестно. Надеюсь, вам удалось попасть на выставку Матисса? И как долго вы там пробыли? Где останавливались? Сколько вам положить сахара?
Казалось бы, совершенно бессодержательный разговор, пока Марк готовил кофе, но у Эбби возникло ощущение, что ее собеседник весьма внимательно вслушивается в ее ответы.
— Когда я смогу вернуться на работу?
— Что, не терпится, да?
Это надо же какой наглец! Я пригибалась под пулями в зонах боевых действий, в то время как ты прятался за сараем для хранения велосипедов, пуская слюни над порнографическими журнальчиками, подумала Эбби.
— Отдел кадров обеспокоен состоянием вашего здоровья, — сказал Марк. Последние три слова он подчеркнул жестом, означающим кавычки. — Прежде чем определить вас на новую работу, они настаивают на вашем полном освидетельствовании — медицинском, психиатрическом, профессиональном.
Эбби сделала максимально осмысленное лицо.
— Психиатрическое освидетельствование?
— Вы перенесли серьезную психологическую травму, стресс, пережили настоящее горе. В вашем досье сказано, что у вас была частичная потеря памяти.
— Да, была. Верно. Кратковременная. Разве они никогда не слышали о том, что навыки восстанавливаются?
— Мы просто беспокоимся за вас. — Марк снял очки и смерил ее взглядом типа «ничто не должно рассорить нас». Эбби захотелось отвесить ему звонкую пощечину.
— Тогда почему вы захотели увидеться со мной?
— Собственно, это не я, — ответил Марк и уничижительно улыбнулся. — Я всего лишь посредник, передаточное звено. Мальчик на побегушках.
— Привет!
В дверях вырос какой-то мужчина и, войдя в комнату, закрыл за собой дверь. У него были пепельные, коротко — Эбби сказала бы даже, неудачно — подстриженные волосы и суровое лицо. Это, а также предельно экономные, точно рассчитанные движения напомнили Эбби солдат, с которыми ей доводилось встречаться.
— Миссис Кормак, позвольте представиться. Мое имя Джессоп.
— Джессоп — с Воксхолла, — коротко пояснил Марк.
Это означало, что ее новый знакомый из внешней разведки.
Той самой, что известна как MI-6.
Джессоп сел за стол напротив нее, расстегнул принесенную сумку и вытащил из нее небольшой пластмассовый предмет в форме авторучки.
— Это ядовитые чернила или что-то другое? — На этот бестактный, почти хулиганский вопрос Эбби толкнули расшалившиеся нервы.
— Устройство для записи голоса, — ответил Джессоп и нажал на кнопку миниатюрного аппарата. Зажегся красный огонек.
— Эта беседа происходит в соответствии с положениями Закона о государственной тайне. Пожалуйста, назовите свое имя и подтвердите, что вам известно о том, что наша беседа записывается.
Беседа?
— При чем тут Закон о государственной тайне?
— Это всего лишь формальности, — поспешил заверить ее Марк. — Просто ставим точки над «і». Это необходимо для вашей же безопасности и защиты.
Ах, вот оно что! Оказывается, я под защитой. Что ж, приятно слышать.