— Альбус, — прошептал лорд, задевая своими влажными губами чужие.
Дамблдор вздохнул и его выдох был похож на стон. Смущение заливало его мертвенно-бледные щеки и даже чернота ночи не скрывала этого.
— Думаю, мне стоит вернуться, — неуверенно произнес парень и повернувшись к Геллерту спиной, покинул балкон. Ноги не слушались, то и дело подкашиваясь, в голове был будто туман, а руки дрожали и он невольно сжимал их в кулаки.
— Бежишь от меня? — Гриндевальд был в смятении, но дать Альбусу вот так просто уйти лорд точно не позволит. Он догнал его в еще одном бесконечном коридоре и обнял со спины, крепко прижимая и зарываясь носом в темные волосы, насквозь пропитанные ароматом плюмерии.
Комментарий к Плюмерия
Тот самый цветок: https://tv.ua/img/forall/users/3/375/5.jpg
========== Твоя улыбка ==========
Альбус замер. Крепкие мужские объятия, которых ему так не хватало, сейчас сжимали плечи прямо до хруста. Словно электрический ток пробежался по венам, заряжая новой порцией адреналина.
— Ты можешь остаться в моей спальне сегодня? — прижавшись сильнее, прошептал Геллерт. — Знаю, здесь куча комнат, но я хочу, чтобы ты остался со мной, обещаю, там не будет пахнуть этим цветком.
Дамблдор молчал, он все ещё не верил, ему казалось, что это очередная фантазия, но очень реальная. Ал ощущал себя как во сне, будто зомби, следовал за своими желаниями.
— Прости, — Гриндевальд ослабил объятия, а после и вовсе отошёл на шаг назад. — Я не должен был о таком говорить.
— Я останусь, пойду с вами куда угодно, — Альбус повернулся к нему лицом и улыбнулся.
Лорд коснулся локтя юноши и потянул за собой. Они почти бежали, громко стуча по полу туфлями и смеясь, как дети, хотя Дамблдор точно был ребёнком. Геллерт был абсолютно прав, комната пахла не цветами, она пахла её хозяином. Лёгкий морской бриз и сушеная трава едва уловимы, но Дамблдор пытался вдохнуть побольше, чтобы частичка лорда осталась в нем.
Альбус ужасно устал и первым рухнул на чужую кровать, забыв о приличиях, хотя Геллерт сам предложил, так что это полностью его вина. Гриндевальду нравилась эта своеобразная раскованность, он осторожно сел рядом, с другой стороны постели, и погладил юношу по голове. Дамблдор же положил свою руку поверх руки лорда, а после притянул к своим губам, оставляя невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони. Мужчина медленно опустился на подушку рядом с художником и закрыл глаза.
Впервые за пару дней Альбус выспался и чувствовал себя таким живым, как никогда прежде. Единственным разочарованием стало то, что проснулся он один. Немного оглядевшись, портретист понял, что покои пустуют, зато ощущения от прикосновений Геллерта к коже, заполняли его. Он решил полежать на мягкой шелковой постели ещё чуть-чуть, чтобы оставить в своей голове как можно больше приятных воспоминаний, а после, взглянув на огромные настенные часы, показывающие десять утра, покинул комнату.
Где-то вдалеке играла музыка и с каждым шагом художника, звук все усиливался. Кто-то играл на фортепиано, а струны грустной мелодии играли на душе у Дамблдора. Юноша спустился на первый этаж, он шёл на зов, пока не наткнулся на музыканта, сидящего на стуле у инструмента. Руки Геллерта заметно задрожали, едва Дамблдор переступил порог.
— Как красиво, — Ал прервал мелодию дождя в исполнении Гриндевальда.
— Уже проснулся, — лорд поднялся и равнодушно посмотрел на мальчика. — Значит, можем продолжить, — холодно произнёс хозяин дома.
Альбус удивился безразличию на лице лорда и засомневался, что-то, что было ночью, не сон. Незаметно он ущипнул себя, больно оттянув кожу на руке. Геллерт накрыл фортепиано крышкой и подошёл к портретисту, окинув того коротким взглядом.
— Почему ты стал рисовать? — лорд коснулся пальцами запястья юноши и провел ими вверх, поднимая рукав белой рубашки до локтя.
— Рисование — это форма контроля. Выбор за мной. Холст, цвет, — художник перехватил руку Гриндевальда и сжал ее. — Когда я был маленьким, я не знал ни мира, ни своего места в нём, но искусство научило меня, что любую цель можно достичь истинной силой воли. То же самое применимо к жизни.
Эта резкая смена настроения могла испугать кого угодно, но Альбус все ещё держался. Он отшвырнул руку лорда, которая на этот раз была почти тёплой.
— Уверен, вы правы, и нам стоит поскорее начать с портретом, пока солнце такое яркое, — выплюнул мальчик и первым направился в помещение с камином, чувствуя, как дрожат руки, только что оттолкнувшие лучшего мужчину в его жизни.
Дамблдор не проронил больше ни слова. Он быстро все подготовил, усадил Гриндевальда в кресло, но вчерашней страсти не показал. Парень старался не касаться лорда, ибо разочарование поглощало изнутри.
Альбус вернулся к мольберту, он пытался вслушаться в душу своего натурщика, уловить невидимые оттенки, скрытые выражения лица, черты характера, отразить свое видение построения рисунка, но почти ничего не выходило. Юный художник должен доверять своему внутреннему голосу, который часто подсказывает как нарисовать, но сейчас этот самый голос молчал. Портретное искусство — это уникальный мир воображения и вдохновения человека, стремящегося выразить в своих произведениях красоту людей и их образ, а его вдохновитель только что, возможно, отверг его.
Кисть невольно касалась шершавой поверхности холста, оставляя разноцветные следы. Каждое движение, каждая деталь должны были быть идеальными, Геллерт должен был быть идеальным. Увлеченность работой заставила художника забыть о завтраке, который он пропустил, но, в конце концов, голод дал о себе знать. Урчащий звук, издаваемый животом, отрезвил и Гриндевальда, ведь и тот ничего не ел.
— Ты голоден? — спустя несколько часов молчания снова заговорил он.
— Нет, — коротко отрезал Ал, не отрываясь от работы.
— Почему врешь мне? — Геллерт поднялся с кресла, нарушив всю гармонию и сбив процесс рисования.
— Вы должны сидеть не двигаясь, мистер Гриндевальд, — зло прошипел юноша.
— Снова мистер Гриндевальд, — лорд всплеснул руками. — Я обидел тебя? — подходя неприлично близко, спросил мужчина.
— Вы не можете меня обидеть, мистер Гри…
Геллерт зажал рот Альбуса рукой, не позволяя произносить своё имя в столь официальной форме. Глаза в глаза смотрели так отчаянно и горестно. Лорд подбирал нужные слова для извинения, ведь понимал, что буйность его характера добралась и до этого ангела.
— Я искуплю свою вину, — он опустил ладонь, позволяя портретисту что-либо ответить, но тот промолчал. — Идём. — Гелл аккуратно сплел пальцы Альбуса и свои, утаскивая его прочь из дома.
— Куда мы? — плетясь сзади и стараясь не отставать, кричал парень.
Гриндевальд не отвечал и не останавливался, на бегу лишь перекинулся парой слов с дворецким, но Дамблдор все прослушал. Он не успевал за пылом лорда и, вырвав свою руку из чужой, остановился, чтобы отдышаться.
— Дайте мне минуту, — Ал сложился пополам, упираясь ладонями о колени.
— Незачем, мы пришли, — улыбка озарила лицо мужчины. — Ты ведь хотел увидеть сад.
Только теперь Альбус осознал, что они стоят посреди аллеи, полной неописуемой красоты. Садовники постарались на славу и, по всей видимости, работали они тут целую вечность. От обыкновенных хризантем и гвоздик до таких цветов, названий которых толком никто не знал, кроме Геллерта, само собой. Впрочем, эти растения привлекали своей нежностью, изяществом и одновременно силой.