Сорвавшись с места, Пак рванул прямо в темноту тротуара, спеша домой, а точнее, к двери напротив его собственной квартиры, чтобы поскорее почувствовать вкус желанных губ и закрепить свои чувства раз и навсегда. Трудности только начинались, но чем больше они будут тянуть с этим, тем тяжелее придется, а значит, он просто обязан поговорить с Гиндо и убедить его в том, что Рэни всегда будет в безопасности рядом с таким, как он.
Метаясь в собственных мыслях, парень дошел до ступеней и, взбежав по ним, устремился к закрытой двери дома Ли. Быстро постучав, Пак стал ждать, пока та откроется, при этом нервно переминаясь с ноги на ногу и чувствуя, как сердце подскакивает чуть ли не до горла.
— Дяденька..? — на пороге появилась удивленная Рэни, и Чанёль, не дав ей договорить, впился в губы девушки требовательным поцелуем, фактически подминая ее под себя и вжимая в твердую поверхность дверей. Ли с готовностью ответила ему, обняв парня за шею и притягивая к себе. Ногой она оттолкнула дверь и, пятясь, затянула соседа вглубь коридора, ударяясь спиной об стену, но тем не менее не отрываясь от Чанёля ни на секунду.
Они будто погрузились в свой собственный мир, где нет никого. Ничего не слыша и не видя, они наслаждались друг другом, испытывая пропитанные новизной и нежностью ощущения. Ли исступленно целовала своего дяденьку, позволяя ему ласкать ее там, где он захочет. А Паку казалось, будто он находится на вершине блаженства, ведь его сердце практически взрывалось от переизбытка приятных эмоций и желания находиться рядом с этой девушкой. В кои-то веки он понял, что действительно счастлив.
Однако радость длилась не долго, потому что входная дверь резко отворилась и в проеме появился Ли Гиндо. Он ошарашенно рассматривал целующуюся парочку и, узнав в парне Пак Чанёля, рванулся вперед и, схватив его за плечо, развернул к себе лицом. В следующую секунду сильный удар пришелся по скуле Чанёля, и он буквально ослеп от резкой боли.
— Отец! — закричала Рэни, но Гиндо словно обезумел. Он потряс Пака за плечи и снова ударил его по лицу, пиная к стене. Мужчина наносил сильные удары по телу не ожидавшего такого парня и не желал слушать мольбы дочери, что пыталась оттащить его от соседа.
— Прекрати, отец! Умоляю тебя! Он ни в чем не виноват! — Ли расплакалась от картины окровавленного лица Чанёля. Его левая бровь и верхняя губа были разбиты, но он даже не смел произнести и звука, потому что понимал, что Гиндо в этой ситуации полностью прав и должен выпустить свой пар, чтобы потом иметь возможность спокойно говорить с ним.
Мужчина хватал ослабевшего Чанёля за ворот рубашки и раз за разом бил кулаком, не позволяя вставить и слова, но Рэни не хотела видеть, как ее дяденьку избивает ее же отец и что есть силы прошлась кулачком по спине родственника, заставляя того замереть от неожиданности.
— Ты что, посмела ударить меня? — прошипел Гиндо, медленно разворачиваясь к девушке, но Пак, что еле сумел открыть заплывший от синяка глаз, прохрипел:
— Прости ее, это только моя вина…
— Заткнись! — рявкнул мужчина, вновь поворачиваясь к парню. — Я знаю, что это только ты мог совратить мою дочь! Как ты вообще посмел, паршивец? Жить надоело? Я быстро найду тебе место на ближайшем кладбище!
— Не говори так, отец… — сквозь слезы прошептала Рэни. Ее лицо опухло, приобретя пунцовый оттенок, но Гиндо было плевать на это. Сейчас он готов был убить этих двоих.
— А ты закрой рот! — гневно сказал мужчина. — Иди в свою комнату, не хочу тебя видеть! Как ты могла…
— Отец… — попробовала заговорить Ли, но тот так зло посмотрел на нее, что у девушки пропал дар речи.
— Иди, Рэни… — еле слышно прохрипел Чанёль, чувствуя только свою вину в сложившихся обстоятельствах. — Я в порядке…
— Это пока что, — злобно произнес Гиндо, но тем не менее Ли послушала Пака, закусив губу, она в последний раз посмотрела на него и все-таки направилась к себе, где могла спокойно выплакать собравшиеся слезы и подготовиться к жесткому разговору с отцом, который непременно последует, как только родственник закончит с Чанёлем.
Пак наблюдал, как отец Рэни садится прямо перед ним и смотрит на него как на слизняка. Впрочем, это было вполне нормально, ведь когда он встречался с Мин, избивал его далеко не один человек, а целая команда телохранителей, а разговоры со злыми отцами больше не пугали, как раньше.
— Ты просто тварь, — прошипел Гиндо, рассматривая изуродованное кровоподтеками лицо парня. — Посмел приблизиться к моей малышке и думал, что я не узнаю?
— Я собирался сам рассказать, — прохрипел Чанёль, растягивая губы в болезненной улыбке. – Но, видимо, ты давно обо всем догадывался и уловил нужный момент раньше.
— Даже не надейся, что я позволю тебе встречаться с Рэни, слышишь? — проигнорировав его слова, заявил господин Ли. — Моей дочери только шестнадцать, а ты сломаешь ей жизнь.
— Она вправе делать то, что захочет сама. Ты же это понимаешь, — ответил Пак, облизывая пересохшие губы и чувствуя металлический привкус на языке. — Ты не можешь заставить ее выбирать, потому что она возненавидит тебя.
— Она не будет выбирать, — скривился Гиндо, ни на секунду не отрывая пристального взгляда от сидящего под стеной Пака. По лбу мужчины скатилась капля пота, и он все еще тяжело дышал после того, как избил соседа. — Я не позволю ей сделать это. Ты сам должен исчезнуть. Убирайся!
— Я никуда не уйду, — пробормотал Пак. — Контракт истекает только через три с половиной года, а значит, я имею право жить здесь все это время.
— Дерзишь?
— Уточняю.
Гиндо недовольно поджал губы и поднялся на ноги, глядя на парня сверху вниз.
— Я знал, что однажды все так и случится. Мне не нравилось, что Рэни бегает к тебе, но теперь я просто ненавижу этот факт. Поэтому если ты не отступишь первым, то я сделаю все, чтобы разлучить вас раз и навсегда.