— Раздевайся, Ребенок, ужин на столе.
— А в котором часу к нам… - Я вовремя закрываю рот. Очень вовремя. Я же не знаю, что у нас завтра гости. Было бы очень непросто объяснить маме, откуда я вдруг в курсе, что Клейманы придут к нам на Рождество.
— Что? – не понимает мама.
— В котором часу праздничный ужин? – не теряюсь я. У меня только что, секунду назад, созрел план, но времени у меня катастрофически мало.
— В шесть, - говорит мама. Собирается уходить, но останавливается и добавляет: - У нас завтра Клейманы-старшие.
— А младшие? – смеюсь я. Телефон уже «подмигивает» сиреневым огоньком сообщения, но я не хочу обижать маму, отвлекаясь от разговора.
— Андрей точно нет, но может быть на минутку заглянет Антон.
Пока я с трудом сдерживаю довольную улыбку просто потому, что в приятной близости от моих ушей прозвучало его имя, мама снова дополняет список гостей:
— И Нина тоже заглянет.
Нина давно живет отдельно: у нее своя квартира в центре столицы, где я была всего пару раз. Сестра не частый гость, и на Рождество тем более, потому что она не фанатеет от «всех этих ваших семейных праздников».
— Нина полюбила Рождество? – пытаюсь замаскировать горечь удивлением.
Мама делает хитрое лицо и манит меня пальцем, понижая голос до шепота. Явно чтобы не услышал папа, а он у нас раздражается только на три вещи: на женские сериалы, на шоу об экстрасенсах и на попытки мамы пристроить Нину в руки достойного мужчины. Вряд ли мама собирается обсудить со мной первый и второй пункт, потому что на этом фронте мы с папой состоим в одном батальоне.
— Это просто повод, - шепчет мама. – Они друг другу подходят, видела, как за праздничным столом ворковали?
«Видела, и со злости чуть ложку не проглотила!» - про себя кричу я.
— Вот пусть и еще разок пообщаются. Породнимся семьями.
Я все понимаю. Честно-честно. Нина заслуживает счастья, заслуживает красивого, умного и достойного мужчину. Но не Моего Мужчину.
— Породниться семьями – это хорошо, - говорю я. И брякаю: - Если у Нины не получится – я попробую.
Мама делает такие глаза, будто я призналась в своих лесбийских наклонностях. Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга, а потом она машет на меня рукой и, по дороге обратно в кухню, говорит:
— Ну и шуточки у тебя, Ребенок.
А кто сказал, что нам с Антоном будет легко?
Я закрываюсь в комнате и первым делом читаю сообщение:
ДЫМ: Мне не нравится, что ты ходишь домой одна
Я: Твое «не нравится» - это: «Не выходи на улицу!» или «Я буду тебя подвозить?»
Это – просто шутка, хоть она не смешная, но меня тоже можно понять: мозг до сих пор отказывается нормально работать, потому что в нем уже вовсю маршируют ревнивые тараканы.
ДЫМ: «Я буду тебя подвозить»
Чтоооо?! Я перечитываю скопированную в его сообщении мою же фразу и боюсь задать следующий вопрос.
Я: Ты серьезно? Правда-правда?!
ДЫМ: Серьезно и правда-правда
ДЫМ: Поговорим об этом завтра, Туман
Я: Ты – Мой Мистер Фантастика. Жду фото с голым торсом
ДЫМ: Чтобы ты потом сравнивала с красавчиками на твоих плакатах? Не дождешься.
Я: Я пошутила, нет никаких красавчиков! Хотя, если ты считаешь красавчиком Мика Джаггера…
ДЫМ: И я пошутил. За рулем. Не отвлекай.
Отправляю ему стикер влюбленной единорожки и падаю спиной на кровать, тиская подушку так сильно, что бедняжка почти кричит от возмущения.
Весь следующий день я, в прямом смысле слова, тренируюсь быть очень быстрой и очень отважной единорожкой, потому что для реализации моего плана нужно найти одну вещь, а она, как оказывается, почти так же фантастична, как и Аленький цветочек. Полночи я готовлюсь: нахожу все нужные магазины и отмечаю их на карте, выбираю оптимальный маршрут и отправную точку. Все серьезно, потому что табу Моего Мужчины просто так не сломать.
По закону подлости нужная вещь есть в самом последнем магазине, но ее еще нужно красиво упаковать. Поэтому, уставшая, но довольная, домой возвращаюсь только к трем. И сразу на кухню, чтобы помочь маме с салатами, хоть она и не просила. К половине шестого приезжает бабуля, в шесть – Клейманы-старшие, в шесть сорок – Нина.