– Так-таки забыла? – удивилась Сабина и посмотрела на меня странно. – А при чем тут рука? И почему у тебя из коленки течет кровь?
– Я поцарапалась, когда вставала из парты.
– Ладно, пошли промоем царапину и подвяжем руку. И иди обратно в класс. После школы мы разберемся, в чем дело.
Когда опять зазвенел звонок, я вернулась в класс с промытой коленкой и подвязанной рукой. Увидев меня, все засмеялись, но Лидия Петровна строго сказала, что некрасиво смеяться над несчастьями другого. И мы начали читать буквы в букваре, которые я давным-давно знала.
После уроков ко мне подошла Ира Краско и спросила:
– Ты ведь умеешь читать, правда?
Мне очень хотелось от нее убежать, но я удержалась и спросила:
– Откуда ты знаешь?
Она улыбнулась:
– Я заметила. – И я подумала, что она совсем не такая противная. Если забыть, что она живет в моей квартире и что брат ее ездит на моем велосипеде.
– У тебя есть хорошие книги? – спросила она.
Я кивнула:
– Есть. – И замолчала. Я старалась говорить с ней как можно меньше, хотя уже поняла, что она меня не помнит. Как хорошо, что утром перед школой я хотела надеть свое голубое платье, но передумала. Это платье она бы узнала наверняка!
– Давай будем меняться книгами, – предложила она. – Ты читала «Хижину дяди Тома»? Не читала? Так я тебе завтра принесу. А у тебя что есть?
– У меня есть «Буратино и Золотой ключик». Хочешь?
– Очень хочу! Так ты тоже завтра принеси!
Тут за мной зашла Сабина Николаевна и позвала меня вместе идти домой:
– У Евы есть еще два урока, а мы с тобой уже можем уйти.
Когда мы вышли из школьных ворот и пошли по улице, нас обогнала бывшая папина машина с шофером Колей за рулем. Из окна машины выглянула Ира и крикнула: «Сталина, не забудь завтра принести Буратино!» Услыхав мое имя, шофер Коля обернулся, но я успела спрятаться за Сабининой спиной.
– Что с тобой? От кого ты прячешься? – удивилась Сабина.
– Ни от кого я не прячусь! Я просто споткнулась.
– Ладно, пошли домой. Там мы разберемся во всей этой истории.
Но дома мы не смогли ни в чем разобраться, потому что приехал Павел Наумович и привез свежую курицу.
– Давайте варить бульон, девочки! – весело закричал он, как только мы открыли дверь. И они, забыв обо мне, занялись курицей – на них не каждый день сваливалось такое лакомство. А мне что оставалось делать? Мне тоже хотелось есть, и я начала варить свой обед – овсяную кашу. Поскольку мне было запрещено зажигать керосинку, я варила кашу на электроплитке – насыпала в маленькую кастрюльку три ложки овсянки и заливала стаканом воды. Главное было не забывать перемешивать. Оказалось, что делать это левой рукой непросто, в конце концов кастрюлька опрокинулась и каша разбрызгалась во все стороны.
– В чем дело? – спросил Павел Наумович, опуская в большую блестящую кастрюлю разрезанную на куски курицу. – Что у тебя с рукой?
– Ах да, осмотри ее, Павел, что у нее с рукой? – вспомнила обо мне Сабина, которая жарила лук с морковкой на примусе. – С курицей я управлюсь сама.
Павел Наумович покрутил мою руку вверх, вниз и вбок и объявил, что с его стороны там все в порядке, просто рука отнялась. Я поняла, что кто-то отнял у меня руку, но не поняла кто.
– В этой руке все по твоей части. Типичная истерия, – сказал Павел Наумович Сабине.
– Я так и думала, – ответила Сабина. – Просто хотела проверить для гарантии.
Прибавилось еще два новых слова – истерия и гарантия. Меня она утешила:
– Не пугайся. Я тобой займусь, и мы вернем тебе руку. А пока я помогу тебе сварить кашу.
Я съела кашу и запила куриным бульоном, которым они меня угостили.
После обеда Павел Наумович ушел, а Сабина повела меня к себе в столовую, и с этого дня начались наши странные ежедневные разговоры. Каждый день после школы Сабина укладывала меня на потертый диван в столовой и просила рассказывать ей мои сны.
Мама Валя пожаловалась Павлу Наумовичу:
– Что за выдумки, разговорами лечить ребенка. Лекарство ей надо дать хорошее, а не в игры с ней играть!
На что Павел Наумович ей ответил:
– Доверьтесь Сабине. Она большой специалист в лечении детских расстройств.
И мама Валя смирилась – она очень уважала Павла Наумовича.
А мы с Сабиной и вправду играли в игры: она говорила слово, а я отвечала первое, что приходило мне в голову:
– Окно – дверь.
– Трамвай – рельсы.
– Трамвай – остановка.
– Остановка – парк.
– Парк – бежать.
– Бежать – фонтан.
– Забор – кусты.
– Велосипед – …
Когда она сказала «велосипед», я ничего не могла придумать. Я начала дрожать, а она повторила: «Велосипед». Тогда я схватила подушку и бросила ее в Сабину левой рукой, а потом скатилась с дивана на пол и больно стукнулась головой об ножку стола. Она подняла меня, уложила обратно и накапала в нос что-то из своей бутылочки. Я перестала дрожать и вдруг заснула. Проснулась я от громких голосов – Рената и Ева вернулись домой, поели и собирались уходить на репетицию. Я не успела открыть глаза, и они думали, что я еще сплю.