Были причины для визита и у нашего ректора, учитывая, что весь факультет целительства теперь на практике в столице.
Уф… Не быть мне следователем.
Следователю следует искать мотивы совершить преступление, а не придумывать оправдание каждому подозреваемому. Наверное, было бы лучше рассказать обо всем Кираю. Ну, хотя бы кому-нибудь из отряда. Они уже точно имеют достаточно опыта, чтобы искать мотивы. Но когда это будет? Меня до завтра вряд ли кто-нибудь посетит. А в ночной рубашке, которую мне в госпитале выдали, особенно по улицам зимой не погуляешь.
Но на душе было так тревожно, хоть сорвись и беги. Словно легкий сквозняк преследовало ощущение, что я опаздываю. Вот только куда?
Ох, демоновы копыта.
– Спасибо, Мартин, – вздохнула я. – Вероятно все они здесь были по делу, но это уже хоть что-то.
– Да… наверное. У всех были какие-то дела. Всегда дела. Все тихо разговаривали. Но ваш этот Снори кричал. Громко, да. Они ссорились, а потом Снори ушел. А чуть позже и… Петренс. Он так печален был, будто ничего не видел вокруг. Ушел. Я его звал, он даже не оглянулся.
У меня внутри что-то оборвалось в этот момент. Магистр Бимар Снори? Отец всех студентов Академии! Он маг крови?
Быть такового не может. Не похож он просто. Магия крови более ритуальная, а не активно энергетическая. А Снори был именно могущественным энергетическим магом. Более того – темным магом. Вообще, мне казалось, что магу крови проще всего замаскироваться под целителя. Но это не о нашем ректоре точно. Он самый типичный боевой маг, сильный очень образованный. Как? Или я чего-то не знаю?
Возможно, у них и был обычный такой спор какой-то.
А если нет? Петренс ушел после разговора с нашим ректором…
О боги. Как же страшно снова ошибиться.
– Спасибо, Мартин, – выдавила я скупую улыбку, поднимаясь с кресла. – Ты мне очень помог.
– Хорошо, если так, – вздохнул протяжно помощник моего покойного наставника. – Ты приходи еще. Мне с тобой спокойно и уютно. Ты не смотришь на меня с отвращением. И мне не грустно рядом с тобой.
У меня снова защемило в груди. Даже представить сложно, как теперь жить Мартину. Без наставника он не выживет.
– Конечно, буду забегать, – пообещала я уже у двери.
Это меньше всего, что я могла бы сделать для Мартина и… для своего наставника.
В комнату я брела медленно, задумчиво. Уже не так эмоционально прокручивала в памяти события прошлого вечера, дня. Подслушанный разговор Роуз и Кларенса. Все, что мне рассказал добродушный Мартин.
И только о Кирае старалась не думать. Мне нужно было что-нибудь решить. Что-то сделать.
У нас нет будущего. Его ненависть к магам крови никакими чувствами не перебить. И как его убедить, что я ему ничего не навязывала. Не заколдовала его. Не поверит. Раз обжегся и теперь точно не поверит.
Понять бы что делать с чувствами, которые обжигали мое сердце, стоило только представить, что придется разорвать какие-либо отношения с Киром.
Я влюбилась. Допустила наибольшую ошибку, которую только могла допустить. И сейчас вообще не представляю, как быть.
– Трисс, – окликнула меня Нилай, с другого конца коридора, вырвав из тяжелых, словно каменная глыба размышлений. – Подожди минутку. Есть разговор.
Только этого мне сейчас не хватало. О чем мне с ней разговаривать? Нет у меня на это ни сил, ни настроения.
– Прости, устала… – не очень вежливо и красиво попыталась избежать разговора.
– Я не отниму у тебя много времени, – не сдавалась сестра Кира.
С таким напором стены крепостей штурмом брать. «Или открывать портал в Старахан!» – обратил неуместное мнение внутренний голос. А может уместное?
– Тогда хорошо, – кивнула я, открыв дверь в мою палату и пропустив ее впереди себя.
Но едва я вошла Нилай тут же повернулась, посмотрела мне прямо в глаза и, нервно сцепив руки в замок, спросила:
– Ты любишь его?
Ого. Я даже оцепенела от неожиданности и так и замерла, держась за ручку двери. Меня сейчас пытаются обвинить в чем-нибудь? Или что это означает вообще? Но в ее голосе не слышно было упрека или злобы. Она не осуждала. Скорее… беспокоилась.
Мне вспомнилось, как она пыталась меня предупредить, когда еще не могла говорить. Как сегодня, между прочим, осадила Кирая, едва он начал безуметь. Нилай была для офицера Найра не просто сестрой, не просто целителем в отряде, она была его совестью, голосом разума.
И даже здесь она просто потому, что волнуется за своего брата.
– Это… сложно, – выдохнула я, поняв, что лгать ей просто не могу. Под ее тяжелым взглядом приблизилась к своей кровати и села на самый край. – Мне кажется, что чувства – это последнее, чем мы можем руководствоваться, Нил. Слишком много «но».