- Во имя плуга! Это наши бедные писцы, - он глубоко вдохнул и убрал руку от сердца. – Боги, вы напугали меня.
- И почему же? - спросила Таналаста, вспомнив, где они были. - Разве ты не ожидал увидеть нас живыми?
Если трактирщик и был обеспокоен ее вопросом, то он не подал виду.
- По правде говоря - нет. Я собирался помочь другим найти ваши тела, - он сверкнул своей умелой улыбкой, обнажив желтые зубы, и добавил:
- Но я очень рад, что вы избавили нас от опасности. Полагаю, что теперь начнутся празднования…вы, надо полагать, останетесь до прихода священников, да?
Вангердагаст и Таналаста ответили одновременно, но маг сказал “Нет”, а принцесса сказала “Да”.
Таналаста прищурилась на старого мага.
- Мы останемся, дядя.
- Ну хорошо, - Вангердагаст потянул за потрепанные веревки, которые когда-то привязывали его ныне порванную мошну к поясу, затем улыбнулся ей. - Хотя я и не знаю, как мы оплатим счет.
Усмешка хозяина тут же сошла на нет. Он покачал головой и философски пожал плечами.
- Мне писцы не нужны, но вот моя бедная жена всегда будет рада тому, что кто-то другой будет носить подносы, - он указал Таналасте на бревенчатую лестницу в задней части комнаты для обслуги. – Иди и отдохни, пока есть время. Я пошлю жену с чем-нибудь чистым, что ты можешь надеть для работы.
Этим “чем-то” оказалось красное платье официантки с таким глубоким вырезом, что Таналаста не могла наклониться, чтобы поставить кувшин на стол и при этом не притянуть внимание всех посетителей трактира к своей груди. Но ведь этого и хотел трактирщик Эльбур.
Как только празднование началось, у принцессы не было и минуты покоя из-за постоянных заказов и того, что все мужчины постоянно норовили заглянуть ей в вырез, на зато она услышала, что старушка, напавшая на них на Перевале, когда-то жила в гнилом доме через дорогу. Судя по слухам, женщина превратилась в отшельницу после того, как умер её муж. Из-за этой утраты она стала затворницей, и соседям предпочитала компанию десяток, а по слухам и сотен, кошек. Никто ничего больше не знал о ней, кроме того, что её звали Сорела Данси, и уж точно никто не мог сказать, почему она превратилась в вурдалака и решила преградить полчищами своих слуг Перевал Кондора. В конце концов все просто перестали говорить об этом, заслушиваясь рассказами Вангердагаста о его побеге от вурдалака, который, однако, не имел ничего общего с правдой. К тому времени, как жители деревни начали уставать от рассказа старика, он нашёл дно стольких кружек, что не мог связать и пары слов. Когда он в очередной раз поднял пустую кружку и начал размахивать ею, Таналаста сделала вид, что не заметила этого и выглянула в окно.
Снаружи, на заборе, окружавшем небольшой дворик трактира, сидел желтый кот, прихорашивающийся при лунном свете и периодически вглядывающийся в шумное здание. Чувство тепла и удовлетворения нахлынуло на Таналасту, но тут она поняла, что думает о том, что с Рокфором, вернувшимся на своё место, деревня скоро снова станет родным домом.
Из-за этой мысли по спине Таналасты пробежал холодок, потому что она поняла, что эта мысль поднималась откуда-то из глубины её сознания и точно не была её собственной. У нее не было причин думать о Торнвиле как о доме, и уж тем более она не знала, кто такой Рокфор.
Вангердагаст прошел мимо Таналасты и ударил кулаком по барной стойке.
- Есчё кружчку, мил человек.
Эльбур осторожно посмотрела на Таналасту, и она быстро покачала головой. Что-то было не так, и последнее, что ей было нужно, это чтобы маг еще глубже погрузился на дно бочки с элем.
- Извини, старина, - сказал трактирщик. - Ты уже пропил зарплату своей племянницы за ночь.
Вангердагаст покосился на мужчину и пробормотал что-то о том, что научит его уважать старших, а затем поднял руку.
Таналаста дала ему пощечину.
- Что с тобой не так?
- Ничто из того, чего не излечил бы эль, - невнятно пробормотал Вангердагаст. Таналаста почувствовала, как ловкая рука проскользнула в карман её фартука, затем маг повернулся к Эльбуру и высыпал горсть монет на стойку. – Монеток хватит на один сшим, э?
Внутри принцессы вскипел гнев, обычно чуждый её, и она грубо толкнула мага к его столику.
- Сядь, пока не упал, дядя, - хотя она и сожалела за эту резкость, принадлежавшую явно не ей, переживание было её собственным. – Сейчас я принесу тебе кружку.
Глаза Вангердагаста расширились от грубого обращения, но он лишь выдавил из себя кривую ухмылку, которая лишь разозлила девушку, и вернулся за свой столик.