- По правде говоря, не ожидал. Я как раз собирался помочь остальным забрать ваши тела.
Он сверкнул своей постоянной желтозубой улыбочкой, потом сказал:
- Но я очень рад видеть, что нам не придётся утруждать себя. Будет повод отпраздновать… полагаю, вы останетесь, пока не придут жрецы?
Вангердагаст и Таналаста ответили одновременно: волшебник сказал «нет», принцесса сказала «да».
Таналаста прищурилась, глядя на старого чародея.
- Мы останемся, дядя.
- Ну хорошо, - Вангердагаст дёрнул за разорванные ремни, которые когда-то держали кошелёк у него на поясе, и улыбнулся ей искромётной усмешкой. – Хотя не знаю, как мы заплатим за постой.
Улыбка трактирщика растворилась, но он покачал головой и философски пожал плечами.
- От писарей мне толку нет, но моя жена всегда рада позволить кому-то другому разносить подносы.
Он указал Таналасте на бревенчатые ступени в задней части комнаты.
- Отдохните пока что. Я пришлю жену с какой-нибудь чистой одеждой.
«Какая-нибудь» одежда оказалась красным платьем служанки с таким глубоким вырезом, что Таналаста не могла даже поставить кружку на стол, не привлекая к своей груди внимания каждого мужчины в зале. Конечно, именно этого трактирщик Элбур и хотел.
Как только начался праздник, принцесса была слишком занята, чтобы следить за соблюдением приличий, но у неё нашлось время узнать, что старая женщина с перевала когда-то жила в дурно пахнущем доме через дорогу. Похоже, после гибели мужа женщина стала затворницей, предпочитая своим соседям общество десятков – некоторые говорили, что сотен – кошек. Больше никто ничего не рассказал, кроме того, что звали её Сорела Дансли и они понятия не имели, почему она стала гулем, наводящим страх на перевал. В конце концов они отказались обсуждать даже это, предпочитая слушать становящиеся всё более преувеличенными версии Вангердагаста о том, как им двоим удалось спастись – в каждой из которых не было ни малейшего сходства с правдой. К тому времени, как жажда деревенских начала утихать, старый волшебник так набрался, что запинался на середине каждого слова. В следующий раз, когда он махнул пустой кружкой Таналасте, она сделала вид, что не заметила, и выглянула в окно.
Снаружи на ограде вокруг небольшого двора гостиницы сидел толстый жёлтый кот, вылизывающийся в лунном свете и периодически заглядывающий в шумное здание. Чувство тепла и удовлетворения заполнило Таналасту, и девушка вдруг подумала, что с Рошфором на своём обычном месте деревня снова стала похожа на дом.
От этой мысли у неё пробежали мурашки по спине, поскольку та возникла в глубинах разума сама по себе и не могла принадлежать принцессе. У неё не было причин думать о Торринвилле как о доме, и она никогда не слышала о коте по имени Рошфор.
Мимо Таналасты протолкнулся Вангердагаст и ударил кружкой о стойку.
- Ещё одну порцию амброзии, добрый человек!
Элбур бросил вопросительный взгляд на Таналасту, и девушка торопливо покачала головой. Что-то было неправильно, и последнее, в чём она нуждалась – так это чтобы волшебник напивался ещё сильнее.
- Прости, приятель, - сказал трактирщик. – Ты уже пропил всё, что заработала за сегодня твоя племянница.
Вангердагаст прищурился на него и пробормотал что-то о том, что научит уважать вышестоящих, после чего начал поднимать руку.
Таналаста хлопнула его по этой руке.
- Да что с тобой не так?
- Ничего такого, что не исправит ещё кружжжечка, - заплетающимся языком заявил маг. Таналаста почувствовала, как в карман передника скользнула ловкая рука, после чего волшебник повернулся к Элбуру и грохнул ладонью с пригоршней медяков по стойке.
- Каж-жется, я нашёл немного монет.
Внутри забурлил едкий гнев, незнакомый Таналасте, и она грубо пихнула волшебника обратно на его место.
- Сядь, пока не упал, дядя.
Слова принадлежали ей, хотя горечь, которая заставила произнести их так резко, была чужой.
- Я принесу тебе твою кружку.
В ответ на грубое обращение глаза Вангердагаста широко распахнулись, но он криво ухмыльнулся Таналасте – что лишь сильнее её разозлило – и вернулся на стул.
- Ты х-хорршая девочка.
Таналаста закатила глаза и вернулась к стойке. Ожидая, пока Элбур наберёт кружку, она разозлилась ещё сильнее. Это было так похоже на Вангердагаста – напиваться, когда он был нужен ей трезвым! Она сомневалась, что маг сумеет вспомнить, а тем более – произнести любое из своих заклинаний. Злость девушки продолжала расти, пока она размышляла о его безответственности, и когда трактирщик протянул ей кружку, ярость вышла у неё из-под контроля и превратилась в живое существо с собственной волей. Таналаста с изумлением наблюдала, как её рука подхватывает кружку и несёт её волшебнику. Она почувствовала, что мило улыбается, и увидела, что переворачивает кружку и выливает содержимое волшебнику на колени.