— Вы только не расстраивайтесь, — сказал им Флориану, — Ракел и Рут похожи внешне, а внутренне — совершенно разные. Рут добрая и никого не способна обидеть.
Рыбаки, похоже, не очень-то ему верили, и Флориану, тяжело вздохнув, пообещал, что со временем они сами в этом убедятся.
— Насколько я поняла, Ракел тут не любят, — тихо молвила Рут, обращаясь к отцу.
— Да, — подтвердил он. — Ты же знаешь свою сестру. Она умеет наживать врагов.
С причала Рут возвращалась одна, и по дороге на нее напал здоровенный парень с горящими ненавистью глазами. Подкравшись сзади и ухватив Рут за волосы, он опрокинул ее на песок и злобно прошипел:
— Я отомщу тебе! Больше ты не будешь ломать мои скульптуры! Да» Я брошу тебя в море, и ты умрешь…
От таких слов у Рут все похолодело внутри, и, собравшись с силами, она резко оттолкнула обидчика. Тот еще некоторое время бежал за ней, а затем остановился, бросив ей вдогонку:
— Ты умрешь!
Запыхавшаяся Рут вбежала в дом и рассказала матери о случившемся.
— Это был Тоньу Лунатик, — догадалась сеньора Изаура. — Они с Ракел враждуют.
— Не преувеличивай, мама, — вмешалась Ракел. — Этот Тоньу — сумасшедший. Мнит из себя скульптора. Целый день возится на пляже — лепит фигуры из песка. Ну а я шутя их разрушаю.
— Зачем? — изумилась Рут.
— Да просто так, от скуки.
— Вообще-то он не всегда был таким, — решила смягчить ситуацию Изаура. — Говорят, в детстве Тоньу считался очень способным, сам научился читать, рисовать, лепить. А рассудок у него помутился после смерти отца. Потом его мать вышла замуж за сеньора Донату — хозяина рыболовецкой артели. Все лодки, что ты видела на берегу, принадлежат ему, и рыбаки на него работают. Только Флориану теперь ловит рыбу сам по себе, ни от кого не зависит.
— А его пробовали лечить? — спросила Рут.
— Кого? — не поняла Изаура. — А, Тоньу! Да не знаю я. Сеньор Донату его никогда не любил, а мать, говорят, была женщиной тихой, во всем подчинялась своему новому мужу. Сейчас ее уже нет в живых, а Тоньу и его сестра Глоринья живут вместе с сеньором Донату.
— Ладно, мам, — грубо оборвала ее Ракел, — хватит об этом сумасшедшем. Рут, пойдем со мной, нам надо оговорить условия совместного проживания.
Выйдя с сестрой в гостиную, она выдвинула свои требования: жить в разных комнатах, не совать нос в дела друг друга, не вылезать со своими замечаниями, что, как известно, очень любит делать Рут, и не придавать значения сплетням, которые рассказывают в городе про Ракел.
Рут молча приняла эти условия, и удовлетворенная Ракел сказала, что пойдет прогуляться.
— Может, встречу Вандерлея, — не стала скрывать она своих планов от сестры.
— Это твой друг? — спросила Рут.
— Нет, откровенно ответила Ракел. — Вандрелей — мой мужчина. Мы любим друг друга без памяти! Жаль только, что у него нет денег.
— Неужели для тебя это так важно?
— Конечно! Без денег никакая любовь не греет.
— Да, мы с тобой действительно очень разные, — грустно заметила Рут.
Заглянув в гостиницу и не найдя там почти никого из служащих, Маркус отправился к своему дяде по матери — сеньору Брену, который был мэром Понтал-де-Арейа. Этот тридцатилетний обаятельный мужчина пользовался большим авторитетом у местных жителей, хотя они иногда и подшучивали над тем, что он чрезмерно ревнив. «Спору нет, сеньора Вера — очень красивая женщина, — частенько говаривала донья Мануэла, владелица небольшой лавчонки, — но ведь она не дает повода для ревности. А сеньор Брену просто бесится, когда увидит ее на пляже. Что ж, бедной женщине в такую жару и к морю нельзя выйти?»
Но все эти разговоры были беззлобными, так как в остальном мэр полностью устраивал горожан, включая и донью Мануэлу, которая и вовсе слыла в округе его страстной поклонницей.
Маркусу в доме дяди очень обрадовались. Вера сразу же распорядилась накрыть стол, а сама стала обсуждать с Маркусом, как помочь несчастной Малу.
— Она девушка открытая, чистая, — говорила Вера, — и не выносит малейшей фальши. Надо пригласить ее к нам, пусть поживет некоторое время здесь, вдали от отца.
Брену согласился с предложением жены, а также сообщил Маркусу, что подыскал надежного человека на должность директора гостиницы. Маркус тотчас позвонил отцу, надеясь обрадовать его этой новостью. Однако тот заявил, что не намерен пользоваться услугами Брену, и в сердцах бросил трубку.
Обескураженный Маркус вынужден был извиниться перед Брену и Верой.
— Ничего, мне не привыкать, — сказал Брену, а Вера, желая разрядить обстановку, перевела разговор на другую, менее опасную тему.
— Андреа не собирается приехать сюда? — спросила она у Маркуса.
— Нет, — рассеянно бросил тот, думая о своем.
— Ну а со свадьбой вы уже определились? — не отставала от него Вера.
— Нет, — вынужден был включиться в разговор Маркус. — Когда долго общаешься с человеком, то сложно определить, любовь это или просто привычка.
— Вон как! — удивленно вскинула брови Вера. — А может, тут замешана другая?
— Нет, — ответил Маркус, как-то не слишком уверенно
После телефонного разговора с сыном Виржилиу долго не мог успокоиться.
— Я не желаю, чтобы у меня под боком вертелись люди Брену! — твердил он, нервно ходя из угла в угол.
Находившаяся здесь же Кларита робко вступилась за брата, напомнив, что он никогда не делал зла Виржилиу и что в городе его очень уважают.
— Неужели ты так наивна? — воззрился на жену Виржилиу, даже перестав ходить по комнате. — Ведь народ — это стадо баранов! Они проголосуют за кого угодно при умелой организации предвыборной компании.
— А по-моему, ты просто завидуешь, Брену, — не удержалась Кларита.
— Нет, мне незачем ему завидовать, — самодовольно усмехнулся Виржилиу, — поскольку я значительно умнее и хитрее твоего братца! Если бы вы все строго выполняли мои указания и прислушивались к моим советам, то в нашей семье не было бы никаких неприятностей. Вот, например, я дал Маркусу четкое задание: отыскать управляющего гостиницей среди местных жителей. А он переложил это поручение на Брену. Нет, Маркус будет сидеть там, пока не найдет человека, который бы меня устраивал во всех отношениях!
Маркус такого человека вскоре нашел, но уезжать из Понтал-де-Арейа не торопился — теперь уже по собственной воле. Встретившись, как было условлено, с Рут, он понял, что эта девушка с первого взгляда завладела его сердцем. Скромная, воспитанная, остроумная. А какое необычное лицо, как выразительные, глубокие глаза! От них исходит завораживающее, умиротворяющее сияние. Так и хочется прильнуть к ним губами и ощутить сладостный покой. Глядя в эти глаза, со всей очевидностью понимаешь, что больше не надо никуда мчаться, чего-то искать, поскольку именно в них — твое счастье и твое блаженство.
Они посидели в кафе на берегу, затем прогулялись вдоль моря. Маркус показал стоявшую на приколе принадлежавшую их семье яхту, предложив на ней поплавать, но Рут не осмелилась принять столь заманчивое предложение.
— Может быть, в другой раз? — сказала она неуверенно. — Завтра, например.
Маркус не настаивал, понимая состояние спутницы. В ее присутствии он тоже немножко робел — до сих пор ему не приходилось общаться с такими скромными девушками, и поэтому он решил просто следовать желаниям Рут. Проводив ее до дома, он не посмел даже пожать ей руку, не говоря уже о поцелуе. Лишь на короткое мгновение дотронулся до ее роскошных каштановых волос и это прикосновение хранил в памяти весь вечер и весь следующий день, считая часы и минуты, отделявшие его от новой встречи с Рут.
А она, придя домой, очень удивилась, когда мать спросила ее о свидании с Маркусом. Не зная, что ответить, Рут вопросительно взглянула на отца, и тот, добродушно улыбаясь, пояснил:
— Тебе придется привыкнуть к тому, что здесь все друг друга знают. А Маркус Ассунсон — и вовсе личность знаменитая. Как никак сын нашего мэра и владелец гостиницы!
— Он повез меня на машине, когда сломался автобус, — смущенно заговорила Рут. — Ну а сейчас мы немного прогулялись. Маркус приглашал меня покататься на яхте, но я отказалась.