Элли было смешно наблюдать за его мальчишеским упрямством. Это было подобно поездке на чужом мотоцикле без знания правил или копанию в моторе автомобиля без консультации с механиком.
— Дай мне пульт, — потребовала она.
— Минутку.
Элли попыталась выхватить пульт из рук Чанса. Завязалась детская борьба. Их смеющиеся глаза снова встретились.
— Увы, никак, — заявила Элли.
— Прикоснись ко мне! — потребовала Вики.
— Позволь мне, — вторила ей Элли. Чанс заметил, что в ее глазах стало гораздо больше синевы. Зеленоватый цвет почти полностью поглотился темнотой комнаты.
— Да, вот здесь, еще, еще, трогай меня, — рыдала Вики.
Элли незаметно скосила глаза на экран.
— Дай мне потро… то есть я хотела сказать, попробовать. — Элли от смущения закусила губу.
— Делай это языком, — продолжала настаивать Вики. — О-о-о!
— Элли! Элли, ты слышишь меня? — Голос Чанса стал непривычно громким. — Ты пока одевайся, а я позову мастера.
Он выбежал за дверь, не дав ей сказать и слова.
— О, беби, мне так хорошо!
— Заткнись, Вики, иначе я выпорю тебя, — устало сказала в экран Элли.
Казалось, комната дрожит от бешеного выброса сексуальных гормонов, в том числе ее собственных. Наивно полагая, что связана с Чансом лишь чисто служебными отношениями, она, незаметно для себя, посылала ему невидимые сигналы. Вся беда была в том, что ее мозг отказывался контролировать мир чувств. Всю неделю, кроме часов совместной работы, когда они, как могли, терпели друг друга, Элли старалась не замечать Чанса Уила. Она просто не смотрела в его сторону. Не видела доброго блеска в его глазах. Не обращала внимания на его улыбку, которая, сначала чуть тронув уголки губ, расплывалась затем по всему лицу, подобно солнечному свету. Отводила глаза от мускулов, играющих под рукавами рубашки. Старалась не придавать значения грации его движений, не видеть бликов солнца на его пшенично-желтых волосах.
Элли достала из сумки вечернее платье и стиснула зубы. Ведь именно она решила положить конец их отношениям, так и не дав им начаться.
Каждый раз, когда ее отношения с мужчинами заходили в тупик, Элли предпочитала сваливать вину на собственную молодость и неопытность. Но теперь, в двадцать девять, эта отговорка казалась по меньшей мере странной. Чем дальше, тем больше Алисия Кэннон убеждалась в своей глупости. Что заставляло ее предаваться любви с бывшим сокурсником по колледжу? Только его необыкновенно красивые руки с длинными тонкими пальцами? И все. Ей хотелось снова быть с ним, даже после разрыва, только чтобы снова видеть эти руки. Лишь через год Элли поняла, какое это безумство.
После двух лет вынужденного одиночества она связалась с актером. Он был превосходным исполнителем характеров этаких героев-мучеников, только, к сожалению, предпочитал играть их наедине с собой.
Проблемой Алисии была излишняя романтичность натуры. Если мужчина привлекал ее, она принимала это как неизбежность, но никогда не переставала считать, что красивых рук или сильных ролей недостаточно для серьезного чувства.
— Хочешь огоньку? — спросила Вики мускулистого парня.
— Здесь комната для некурящих, милочка, — поправила ее Элли, просовывая голову в вырез платья.
Выступление Чанса было назначено лишь на следующий вечер, и Эмброуз Кеттеринг, новый продюсер, попросил его присутствовать на вечернем коктейле. Монти говорил, что это будет лишь на руку Чансу — его имя появится в таких изданиях, как «Пипл», «Вэрайети» и «Таймс». Элли обрадовалась: чем больше времени она будет проводить в обществе знаменитостей, тем больше у нее шансов встретиться с Роландом Хьюстоном.
Она придирчиво рассматривала свое отражение в зеркале, когда появился Чанс в сопровождении Харвея.
— Смотри, кого я нашел! — бросил он в ответ на ее вопросительный взгляд.
— Я думала, ты отправился, чтобы вызвать мастера. — Элли недовольно покосилась на мальчишку.
— Решил последовать совету своего мудрейшего дедушки, — объяснил Чанс. — Всегда, когда испытываешь затруднения с техникой, обратись за советом к ребенку.
— О! Люблю эту штучку! — восхищенно загоготал Харвей, плюхаясь на роскошное гостиничное покрывало и не отрывая глаз от экрана.
— «Влажная Вики»?
— Нет, это продолжение — «Очень влажная Вики». Кстати, уже показали момент, где ее насилует военный из китайского квартала?
— Я что-то не заметила, — буркнула Элли. — Ты можешь наконец выключить эту дрянь?
— Разумеется. — Харвей нажал на кнопку и нахмурился.
— Мы тоже пытались, — заметила Элли.
Короткая борьба с кнопками на панели телевизора лишь подтвердила ее худшие предположения.
— Сломано, — заключил Харвей. — Надо вызвать мастера.
— Да, но мы и так опаздываем, — начал Чанс.
— О, вы тоже приглашены на шоу? Кажется, отель скоро лопнет от всех этих кинозвезд, конгрессменов и прочих знаменитостей, — заметил Харвей. — Вы, наверно, тоже политик?
— Нет, он просто фокусник. Когда ты позвонишь в бюро ремонта? — Элли больше не могла спокойно наблюдать за акробатическими трюками, которые Вики вытворяла с парнем, предложившим ей сигарету.
— Правда фокусник? А где же ваши кролики?
Чанс вздохнул:
— Придется мне самому вызвать мастера.
— Нет, нет, я позвоню, — не согласилась Элли. — Тебе еще надо одеться.
Чанс исчез в ванной. К удивлению Элли, он появился снова тогда, когда она только заканчивала разговор со службой ремонта.
— Да ты еще и артист, который умеет менять костюм за считанные секунды?
Он вздрогнул.
— Иногда это бывает полезно.
Почему-то Элли боялась, что в честь званого вечера Чанс просто наденет вместо потрепанных джинсов более новые. Но нет — он был совершенно неотразим в черном классическом смокинге. «Не одна женщина будет смотреть в нашу сторону в эту ночь», — подумала она.
— Мастер обещал зайти сегодня вечером. Харвей, мы уходим. — Элли попыталась отвлечь молодого человека от экрана.
— Ага. — Он не отрывал глаз от новых выходок Вики.
— Харвей!
— Оставь его, Элли. — Чанс вывел ее из номера. — Я прекрасно помню, что такое быть восемнадцатилетним. Он не увидит и не услышит тебя, пока не кончится фильм. Даже, — он усмехнулся, — несмотря на твое очаровательное платье.
Они вызвали лифт, и Чанс стал украдкой рассматривать вечернее шелковое платье Элли необычного палевого цвета, облегающее точеную фигурку. «Даже хорошо, что телевизор сломался», — улыбнулся он самому себе. По крайней мере это растопило лед в их отношениях, существовавший всю последнюю неделю. Элли так непосредственно смеялась, когда предложила угадать, займется ли мастер починкой телевизора или присоединится к Харвею, чтобы вместе следить за приключениями суперсексуальной Вики.
С другой стороны, он не мог забыть странного выражения ее лица, когда отправлялся на поиски Харвея. Чанс невольно вспомнил ее взгляд в тот самый вечер когда они стояли у подъезда ее дома. Потом он ждал, как ребенок, чтобы скорее наступило завтрашнее утро… но последовала такая неожиданная развязка. И испорченная неделя. Чанс искренне полагал, что догадывается о желаниях Элли. Нет, поистине тысячу раз был прав дед, утверждавший, что каждый следующий мужчина в жизни женщины как самый первый.
— Приехали. — Элли вернула его в реальность.
Слова «вечерний коктейль» не говорили Элли ровным счетом ничего — до тех пор, пока она своими глазами не увидела спектакля, разыгравшегося у входа в большой зал для приемов. Хельмут Уилсон приветствовал гостей в дверях. Точнее, гостей представлял Уилсону один из десятка его личных помощников, которые стояли, окружив хозяина, словно телохранители. Уилсон был единственным сыном немецкой графини и американского банкира, ныне покойных. Этот новенький отель был лишь одним из многочисленных объектов вложения его средств. В последнее время Уилсон начал вкладывать деньги в искусство. Элли вспомнила газетную заметку, где говорилось о миллионах, потраченных им на постановку мюзикла на Бродвее, самого дорогого за всю бродвейскую историю. Поставленный по мотивам популярного современного романа, он с трудом выдержал восемь показов и с треском провалился.