Сейчас, не так, как было со всеми предыдущими ее поступками, она понимала, что необходимо спешить. Потому она за обедом лишь крутила стакан в руках, но не пила. Ей не хотелось усложнять борьбу со сном еще и действием алкоголя.
Тем более что вино было из винограда второго сбора.
Глава 32
Под Лэнгом вяло текли мутно-зеленые воды Тибра. Справа располагался Ватикан; купол собора Святого Петра темным силуэтом вырисовывался на фоне безоблачного неба, с которого светило яркое солнце. Мост был закрыт для всякого автотранспорта, и его заполонили уличные торговцы-африканцы, продающие все — от дешевых сумочек, грубо повторяющих модели известных дизайнеров, до резных деревянных фигурок с огромными грудями или членами, грубо имитирующих поделки примитивного африканского искусства. За его спиной возвышался тяжелый замок Святого Ангела, словно углубившийся в минувшие века; со времени своей постройки монументальная цилиндрическая башня, замкнутая в кольце стен, успела не по одному разу поменять роли, являясь и усыпальницей императора Адриана, и укрепленным оплотом римских пап, и дворцом, и тюрьмой. Центральная часть моста была идеальным местом для туристов, желающих сфотографироваться на одном из самых внушительных пейзажей. Вездесущие японцы суетились, увековечивая на пленке свои изображения перед памятниками истории, столь же чуждые их родной культуре, сколь театр Но или Кабуки чужд жителям Запада. Именно в тот момент, когда они расступились, словно Красное море, чтобы пропустить Лэнга, он увидел этого человека.
Одной частью своего сознания Лэнг перебирал и отбрасывал один за другим способы, которые позволили бы ему незамеченным проникнуть в некрополь. Другой же — следил, чтобы не выбиваться из принятого облика — за годы обучения и работы в Управлении он на всю жизнь усвоил необходимость этого, и в конце концов у него даже челюсть заболела от необходимости все время улыбаться итальянцам, считавшим для себя обязательным правилом поприветствовать священника. Когда же японские туристы расступились, он внезапно понял две вещи. Прямо навстречу ему шел молодой человек с серьгами и всяким булавками в губах, бровях, ноздрях и ушах; на его лице блестело больше железок, чем клапанов на саксофоне. И он был не только одет в плотную ветровку, совершенно лишнюю в столь теплый день, и не только носил жакет из хлопчатобумажной ткани, но и держал обе руки в карманах, вместо того чтобы свободно размахивать ими, как это делал бы любой праздношатающийся и, тем более, идущий по делу.
И во-вторых, склонявшееся к закату солнце, находившееся прямо у него за спиной, отбрасывало длинные тени, и одна из них быстро приближалась.
Лэнг понял смысл происходившего. Согласно теории, двое или больше оперативников должны были приближаться к объекту с противоположных сторон в месте с ограниченным пространством, где отклониться в сторону или трудно, или вообще невозможно. При достаточной квалификации в своем деле один или оба смогут нанести смертельные удары ножом настолько быстро, что случайный наблюдатель вряд ли что-нибудь заметит. Стрельбы, которая неизбежно привлекла бы всеобщее внимание, не требуется. Если все сделать правильно, жертва умрет или, по крайней мере, получит смертельное ранение, не успев даже вскрикнуть. И никто не заметить ничего необычного, пока один из прохожих не рухнет в лужу собственной крови.
Реальная опасность или пустые страхи?
Чтобы понять это, у Лэнга почти не оставалось времени.
Парень с пирсингом находился уже в двух шагах; вот он вынул руки из карманов. Лэнг уловил почти неуловимый блеск металла. Нужно было разделаться с этим типом, пока ему на помощь не подоспел напарник.
Нож, или какая там еще могла быть железка, юнец держал в правой руке. Лэнг сделал быстрый шаг вправо, под левую руку предполагаемому убийце. Если парень действительно собирался напасть на Лэнга, он должен был бы выдать себя, сдвинувшись в ту же сторону, чтобы не дать намеченной добыче уйти. И при этом на мгновение лишиться равновесия, для того, чтобы подготовиться к удару правой рукой.
Так и вышло, убийца повторил движение Лэнга, а в его правой руке мелькнул стилет.