И в устройстве Риверса имелась функция джи-пи-эс, он сам об этом сказал, но действовала она постоянно, а не только когда Лэнг обращался к спутникам связи. Мало того, что благодаря документам, выданным ему во Франкфурте, Риверсу заранее становилось известно о планируемых Лэнгом переездах, он знал буквально о каждом шаге Лэнга и отслеживал его передвижения с точностью чуть ли не до пятидесяти футов.
Лэнга трясло от гнева. Мало того, что его самого обманули, — его глупая погоня за тайнами раннего христианства стоила жизни Герт. Вернуть ее было не в его силах, но расквитаться за нее он мог. Он мог…
Вершину холма вдруг залило светом, так, как будто над Ватиканским холмом впервые за две тысячи лет взошло солнце. Лэнг прикрыл глаза рукой и медленно повернулся.
— Спокойствие, партнер, — произнес, растягивая слова, хорошо знакомый голос. — Игра зашла слишком далеко, так что незачем стрелять.
Лэнг поднял руки, показывая, что он безоружен. Футах в тридцати от него на самой границе ярко освещенного участка стоял Риверс. В своих ботинках змеиной кожи, с ремнем, застегнутым на пряжку величиной с колпак автомобильного колеса и в десятигаллонной шляпе он выглядел настоящим ковбоем. С той лишь разницей, что у него не было «кольта-миротворца» калибром в 0,44 дюйма. Вместо него он держал в правой руке 9-миллиметровый «ЗИГ-Зауэр Р-229». Современное оружие, стоявшее на вооружении Управления. Точно такой же, как и тот, что без толку лежал в ящике ночного столика Лэнга в Атланте.
Рейлли подумал, что прикрывать руководителя франкфуртской станции должны еще, самое меньшее, два человека, вооруженных чем-то посерьезнее пистолетиков. Но сказать, так ли это на самом деле, он не мог — слишком ярким был слепивший ему глаза свет. Это, вне всякого сомнения, было сделано намеренно.
— 3-значит, вы в-все время с-следили за мной, — сказал Лэнг, стараясь не дать понять, что его голос дрожит. — И за Герт, конечно, тоже.
— Конечно.
С самого начала обучения в него вбивали: тяни время. Если видишь, что тебя вот-вот возьмут в плен или того хуже, болтай, что угодно, в общем, отвлекай врага. Пой «Землю Дикси» и отбивай чечетку, если ничего другого в голову не приходит. Правда, Риверс прошел точно такое же обучение. Но Лэнг готов был поручиться, что самолюбие заставит его забыть о благоразумии и ему захочется поглумиться над поверженным.
Рейлли медленно опустил руки и, словно случайно, повел глазами направо, потом налево в поисках того, что могло бы послужить оружием.
Последовала продолжительная пауза, которую нарушил Лэнг:
— Так чего же вы хотите, Риверс?
Руководитель станции изменил позу, как будто опирался на что-то, невидимое Лэнгу.
— Мне кажется, партнер, ты и сам это знаешь.
Нога Рейлли коснулась чего-то твердого. Бросив быстрый взгляд вниз, он увидел свою фомку.
— Вероятно, вам нужно то, что находится в этой амфоре. Если ее содержимое станет известно широкой публике, у церкви могут быть большие неприятности.
Риверс покачал головой и нахмурился.
— Лэнг, хватит пороть чушь. Ты отлично знаешь, чего я хочу.
— Молчу.
Его собеседник наклонялся еще сильнее — теперь он уже опирался на невидимую опору всем своим весом — и, усмехнувшись, произнес совершенно спокойно, как будто обсуждал только что услышанную сводку новостей:
— Об этом и речь. Извини, партнер.
Лэнг очень медленно подвинул ногу к фомке.
— По крайней мере, позвольте мне узнать, верно ли я все понимаю. Скажите, прав я или неправ. Хоть это вы можете для меня сделать?
Риверс кивнул. С виду даже вполне дружелюбно.
— А как же! Могу. Только сразу предупреждаю, попытаешься какую-нибудь шутку выкинуть, мои друзья тебя сразу завалят. А ты, даже если у тебя где-то припрятана пушка, всех не завалишь. Но, если хочешь, валяй.
И засмеялся над своим сомнительным каламбуром.
— Скорцени… — медленно произнес Лэнг, чувствуя под подошвой ботинка железный стержень. — Он ведь был причастен к истории с поездом, груженным сокровищами, которые в сорок пятом году вывезли из Будапешта, верно?
Снова усмешка.
— Знаешь, Лэнг, чем ты меня всегда впечатлял? Тем, что мог провести линию от «А» к «Z», не думая об остальных буквах.
Лэнг медленно сдвинул ногу назад естественным движением человека, боящегося неожиданной пули.
— При этом часть сокровищ была присвоена Скорцени. Тем более что он знал об этих самых сокровищах еще с тех пор, как практически в одиночку сверг законное правительство Венгрии.
— Пока что ты бьешь точно в десятку. Черт возьми, зачем тебе какие-то вопросы и ответы? Ты и сам уже все знаешь.