— Мои сограждане, — начал он. — Для нас настала пора отобрать нашу страну из рук безбожных судейских и тех, кто стремится уничтожить наше христианское наследие. Когда я стану вашим президентом, мы вместе займемся всеми этими проблемами и снова выведем Америку на первое место среди всех наций…
И Лэнг, и Фрэнсис уже слышали эти слова. Гарольд Стрейт претендовал на выдвижение в кандидаты от своей партии на предстоящих президентских выборах. Потом его решительное лицо исчезло, и зазвучало «Боже, благослови Америку».
— Я уверен, что евреев этой страны его программа очень обрадует, — с кривой усмешкой заметил Лэнг.
— Не говоря уже о мусульманах, буддистах и всех прочих, — добавил Фрэнсис. — А также все те страны, которые, как услышат о том, что кто-то рвется на первое место, сразу представляют себе морских пехотинцев на своих границах.
Герт, отказавшись ненадолго от своего убеждения в том, что от телевидения гниют мозги, повернулась, чтобы тоже взглянуть на экран, но с него уже исчезло изображение.
— Думаете, у этого типа есть шанс на победу?
Лэнг пожал плечами. Предсказать возможные повороты американской политики было делом крайне трудным.
— Много народу до сих пор уверено, что он сможет вновь повесить в зданиях судов плакаты с Десятью заповедями, прекратить изучение эволюционной теории и пересмотреть дело Роу против Вейда[9].
— И что же в этом хорошего?
Лэнг взглянул на Фрэнсиса, он ответил ему улыбкой.
— Я уверен, что Фрэнсис с готовностью поддержал бы запрет абортов…
— Только не в том случае, если для этого понадобится допустить Стрейта в Белый дом, — вставил священник.
— И, — продолжал Лэнг, — его фраза насчет отца, погибшего во время Второй мировой войны ради сохранения американских ценностей, тоже бьет не в бровь, а в глаз.
— А что, у вас считается нормальным, если человек въезжает в политику на поступках родственников? — недоверчиво спросила Герт.
— Когда этот парень служил в армии, войны, которой он мог бы похвастаться, как-то не случилось, — объяснил Фрэнсис.
Герт повернулась к раковине, всем свои видом показывая, что мытье посуды куда как интереснее и полезнее, чем наблюдение за политикой.
Когда на экране вновь появилось изображение стадиона «Доджерс», Фрэнсис сказал:
— Знаете, после того как нам показали мистера Стрейта, я, пожалуй, приму ваше любезное предложение насчет капельки скотча.
Несмотря на выпитое за обедом вино и изрядное количество виски, Лэнг никак не мог уснуть; лежал и наблюдал за отсветами с улицы, рисовавшими на потолке непрерывно меняющиеся узоры. В конце концов он сдался. Как можно осторожнее, чтобы не разбудить Герт, Лэнг выбрался из постели, встал на балконе возле самой двери из комнаты и рассеянно уставился на золотую ленту уличного движения на Пичтри-стрит, находясь мыслями за многие мили и годы отсюда.
Он даже вздрогнул, когда Герт сзади обхватила его за талию.
— Это телефонный звонок, да?
Он, не поворачиваясь, поднял руку и через плечо прикоснулся к лицу Герт.
— Да.
— И что же тебе сказали?
Он вздохнул.
— Помнишь Дона Хаффа?
— Точно не знаю, — ответила, чуть помолчав, Герт. — А я должна его помнить?
— Высокий стройный парень откуда-то со Среднего Запада. Немного поработал во франкфуртском отделе после того, как его перевели из оперативников в Третий директорат. Это он помог мне выдернуть задницу из петли на КПП «Чарли», когда я вывозил твоего отца. Мы мало общались с Доном, потому что он был постарше, да еще и женат.
Герт покачала головой.
— Их было так много… трудновато бывает вспомнить даже тех, с кем я работала всего год назад. А чем он так потряс тебя через столько лет?
Лэнг повернулся и посмотрел ей в лицо.
— Это не он, а его дочь. Дона вчера убили в Испании.
Даже в темноте — ее рассеивали только долетавшие снизу отсветы — Лэнг разглядел, что глаза женщины расширились.
— Кто-то сводил старые счеты?
Рейлли резко мотнул головой.
— Очень сомневаюсь. Дон уволился примерно в одно время со мною — тоже вышел в досрочную отставку. Когда Империя зла развалилась, бюджет разведки урезали, и любой, у кого были глаза на месте, мог ясно видеть, что игра перемещается на восток, в жару и пески, где женщины скрывают лица, виски не достанешь, а единственные птицы — стервятники и мухи. Последнее, что я слышал о нем, — он писал книгу.
— Вероятно, кому-то не понравилось то, что он писал.
Лэнг вновь повернулся к перилам и посмотрел вниз, на самом деле ничего не видя.
9
Решение Верховного суда США по делу «Роу против Вейда» (1973) признало закон штата Техас об ограничении права на аборт противоречащим Конституции США, ущемляющим личную свободу женщины, т. е. закрепило за женщинами конституционно охраняемое право на выбор: делать аборт или нет, в пределах медико-биологической допустимости.