Рейлли обернулся.
— Слушаю вас.
— Лучшая помощь, какую вы можете оказать дочери вашего друга, — доброта и сочувствие. Профессиональное полицейское расследование — совсем другое дело. Я уж попрошу вас предоставить эту работу нам.
Лэнг кивнул.
— О чем речь, инспектор, конечно. Спасибо, что уделили нам время.
— Любители, — пробормотал он, повернувшись к Герт, когда они вышли из здания. — Построили ковчег. А профессионалы — «Титаник».
Они вернулись в старые районы города. Герт повела Лэнга в один из бесчисленных, попадавшихся, казалось, на каждом углу, ресторанчиков, где подавали тапас — разнообразные, в большинстве своем острые закуски. Испанцы, как правило, обедали после половины одиннадцатого ночи, и тапас помогал им продержаться до вечера. Лэнг обратил внимание, что испанцы по двое или компаниями заходили в какой-нибудь ресторан, садились там, где находили место, выпивали по стакану пива или сладкой ароматной сангрии, закусывали двумя-тремя тапас и переходили в другое подобное заведение через пару кварталов, где общались уже с другими людьми. Этому примеру последовали и они с Герт.
В третьем по счету ресторанчике Лэнг заметил двух мужчин, уже замеченных им ранее в двух первых заведениях. И почувствовал знакомое с давних лет ощущение мурашек на загривке, всегда безошибочно извещавшее о близости опасности.
Он перегнулся через столик — якобы чтоб подлить сангрии в бокал Герт — и шепотом спросил:
— Ты заметила двух парней, вошедших сразу за нами?
Лэнг знал, что она не станет оборачиваться — слишком хорошо подготовлена.
— Ты о той парочке, посещавшей каждое место, куда бы мы ни заходили?
Рейлли улыбнулся, как улыбнулся бы любой мужчина остроумному замечанию своей спутницы во время непринужденной беседы.
— И давно ты их вычислила?
Герт порылась в сумочке, вернее, в самой настоящей хозяйственной сумке; в ней вполне можно было носить и смену одежды на несколько дней.
— Когда мы вышли из такси, они тоже вылезли из машины. И смотрели по сторонам, куда угодно, только не на нас.
То есть Герт заметила слежку на полчаса раньше, чем он. Впрочем, она все еще состояла на службе в шпионском ведомстве.
— И почему же ты сразу мне не сказала?
Герт извлекла пачку сигарет и теперь копалась в сумке в поисках спичек.
— А ты, что, их только заметил? Теряешь схватку.
— Хватку, — машинально поправил Лэнг. — Я ведь теперь адвокат, а не оперативник.
Она нашла, наконец, книжечку из склеенных картонных спичек, оторвала одну и зажгла.
— А что, адвокату не нужна наблюдательность?
Он налил вина в свой стакан, загородив горлышко кувшина пальцами, чтобы фрукты не вывалились на стол. Разговор был бессмысленным.
— И, как ты думаешь, почему за нами следят?
Герт пожала плечами.
— Нельзя сказать наверняка, что именно за нами. Здесь по меньшей мере еще три пары, которые были в первом из ресторанов, куда мы заходили.
Лэнг не собирался признаваться в том, что и это было для него новостью.
— Скоро узнаем, — сказал он, допив стакан почти до дна. — Иди отсюда прямо в гостиницу.
Герт сложила губы трубочкой и выпустила тонкую струйку дыма. Несмотря на то что Лэнг очень хотел, чтобы она бросила курить, эту ее привычку он находил чрезвычайно привлекательной.
— Почему бы в гостиницу не пойти тебе? Это ведь я, а не ты, постоянно проходила переподготовку в Управлении. Знаешь ли, мне очень не нравится, что ты относишься ко мне так, будто я не могу позаботиться о себе сама.
— Можешь все это рассказывать какому-нибудь доктору философии. А сейчас ты пойдешь в гостиницу.
Если немцы и понимали что-нибудь очень хорошо, так это разницу между предложением и приказом.
Лэнг поднялся, достал несколько евро, пересчитал деньги и бросил на стол. Потом они с Герт не спеша вышли наружу и побрели по улице, крутя головами и указывая пальцами на многочисленные достопримечательности, — обычная пара туристов, осматривающих один из интереснейших и древнейших городов Европы. Но вдруг их жесты стали резкими, и они перешли на разговор на пониженных тонах. Туристы почему-то поссорились. А потом разделились и с недовольными лицами пошли в разные стороны.
Двое мужчин, только что покинувшие ресторанчик, переглянулись. Потом один последовал за Лэнгом, а второй — за Герт.
Теперь уже никаких сомнений не оставалось.
Лэнг замедлил шаг, как повел бы себя человек, сомневающийся в том, правильно ли он поступил. Несколько неуверенных взглядов, брошенных в ту сторону, куда удалилась Герт, позволили понять, что его преследователь, продолжавший держаться в отдалении, вел себя вовсе не как присматривающийся к жертве уличный грабитель или карманник. Ведь именно таких преступлений следовало бы ожидать в стране, где четверть населения не имеет работы.