— Вы сегодня работали с клиентами? — спросил незнакомец.
Гийом попытался — без большого, впрочем, успеха — сделать вид, будто не слишком интересуется деньгами, неожиданно оказавшимися на столе.
— Oui[29].
Незнакомец провел пальцем по ребру денежной стопки. Несомненно, для того, чтобы Гийом мог оценить ее толщину.
— С кем именно?
Француз быстро глянул в глаза собеседнику и вновь уставился на деньги.
— Информация имеет цену, как и все на свете.
Сидевший напротив него мужчина скривил губы в гримасе — видимо, она должна была означать улыбку. Гийому сразу вспомнилась морда дохлой акулы, которую он когда-то увидел на побережье выброшенной на песок. Незнакомец свободной рукой вынул из стопки банкноту и пододвинул к нему.
— Согласен. Так что за клиенты были у вас сегодня?
Гийом слегка выпятил губы, пытаясь — опять же, не слишком успешно — изобразить равнодушие, но быстро убрал деньги в карман.
— Мужчина-американец и женщина. Мне кажется, немка.
И заметил, что незнакомец нисколько не удивился. А тот спросил, отделив еще одну купюру:
— Что они осматривали?
— Руины старых замков и крепостей.
На сей раз руки незнакомца остались неподвижными.
— Куда они ездили, я и сам знаю. Я хочу знать, чем именно они интересовались, что привлекло их внимание.
Гийом на мгновение задумался, не стоит ли ему еще немного поторговаться. Но, взглянув на лицо мужчины, понял, что такое поведение может оказаться неблагоразумным и даже прямо навредить ему. И он рассказал о Монсегюре.
Гийому принесли заказ — половину курицы, зажаренной в белом вине, с овощами, — и почти сразу же незнакомец поднялся и пододвинул французу через стол остававшиеся у него в руке деньги.
— Чтобы вы вспомнили, что сегодня было, я вам уже заплатил. А это — чтобы вы забыли, навсегда забыли о том, что видели меня.
Впервые в жизни Гийом не замечал стоявшие перед ним на столе еду и бутылку вина. Отстраненно ощущая аромат чабреца, он провожал взглядом спину своего недавнего собеседника, пока тот не пересек площадь и не скрылся в сгущавшихся сумерках. Всего несколько минут назад Гийом был очень голоден. А теперь аппетит каким-то образом начисто исчез.
Глава 17
По настоянию Лэнга они переночевали в Лионе. Вечер прошел в походе по магазинам, где были куплены несколько мотков веревки, стропы, фонари, прочные рабочие ботинки и небольшой разлапистый снежный якорь, из тех, какими часто пользуются альпинисты. Еще Лэнг заглянул в фотомагазин. Только потом, сдавая задом машину со стоянки на одной из городских площадей, он вспомнил, что год назад покупал то же самое в тех же самых магазинах — лишь для того, чтобы оставить все приобретенное на склоне горы. Впрочем, это, как часто говорят, была уже совсем другая история.
Ко вчерашнему склону они выехали затемно.
Герт первой выбралась из автомобиля — большого удобного «Мерседеса» с очень слабеньким мотором. Лэнг был уверен, именно по этой причине на капоте багажника не был указан класс и номер модели, как это делали на всех остальных автомобилях той же марки — просто постыдились.
Герт широко зевнула и опрокинула в себя из картонного стаканчика мутный холодный кофе.
— И давно это здесь? Семьсот, восемьсот лет?
— Ты о руинах? — осведомился Лэнг, разгружая багажник. — Пожалуй, что так.
Герт с хрустом смяла в руке стаканчик и сунула его в привешенный к перчаточному ящику мешок для мусора.
— Если так, то какой смысл был выезжать так рано?
Лэнг осторожно прихлопнул крышку багажника.
— Мне, знаешь ли, хочется убраться отсюда, прежде чем кто-нибудь узнает, что мы сюда заявились.
Следом за Лэнгом Герт направилась к лазу, обнаруженному накануне. Там она, присев на корточки, дождалась, пока Лэнг обвяжет веревку вокруг талии и прицепит к поясу фонарь. Поднявшись на первые две ступеньки, он размахнулся привязанным к веревке якорем и швырнул его наверх. Глухо звякнув о каменное крошево, крепление свалилось вниз.
Лэнг сделал еще две попытки и сдался.
— Шахта слишком узкая; нельзя как следует размахнуться, чтобы закинуть железку наверх.
Герт привязала второй конец веревки к своему поясу.
— В таком случае полезем.
Лэнг мотнул головой.