Отец Добрый Человек говорил с собравшимися. Дальний Луч уловил обрывки его рассказа.
— Экэп-махке вахси-чу ниноу — очень злой вождь бледнолицых — брат волка… Мои братья, индейцы, бастуют, чтобы было чем кормить ребят. Белый человек убит, заколот ножом, и меня, Доброго Человека, обвинили в этом.
Вдруг Дальний Луч все понял. Была забастовка — мужчины его племени забастовали на консервной фабрике, и опять там был убит белый, но на этот раз обвинили его отца.
— Скоро придет сюда много бледнолицых, — шептал Дальний Луч, дрожа от страха, — и они повесят отца.
Он кинулся бежать сквозь колючки, не замечая царапин.
Они не спали в эту ночь — Дальний Луч и Черный Волос. Они ждали, чтобы отец Добрый Человек вернулся с совета, и луна пробралась уже в шалаш с западной стороны, когда Черный Волос прошептала:
— Это он, я слышу звук его мокассинов.
Мгновенье спустя была откинута шкура у входа, и чья-то голова и плечи заслонили звезды.
— Это ты, отец? — спросил Дальний Луч.
— Эге, мои мышки еще не спят. Что это значит? — ласково спросил Добрый Человек, закрывая за собой вход в шалаш.
— Отец, — пробормотал мальчик, — я спрятался у костра и все слышал.
— Вот как! А я не хотел вам говорить, ребята; но, может быть, и лучше, что вы знаете. Так вот послушайте.
Он устало опустился между ними на медвежью шкуру и достал из кармана трубку и кисет. Прикурив у очага, он обнял ребят.
— У нас на консервной фабрике забастовка. Многие отказались работать за такую маленькую плату, — вы должны знать про это, потому что придет время — вы оба пойдете на фабрику. Белые любят нас, краснокожих, только тогда, когда мы много работаем и они получают много денег. Понятно?
— Да, отец, — ответили оба.
— Сегодня убит один белый. Он напился огненной воды и затеял драку с другим белым. Белые вожди — у них рот полон яду, как у змей, — они говорят, что я, ваш отец, убил его. Я не мог сделать этого, я был далеко, за много полетов стрелы. Ведь вы не верите выдумке белых людей?
— Добрый Человек — справедливое имя для моего отца, — гордо ответила Черный Волос. — Но зачем белые вожди говорят это, когда они знают, что это неправда?
— Почему, отец? — спросил Дальний Луч.
— А вы не поняли, дети? Я вам объясню. Белые вожди теряют много денег, когда мы не работаем, и они стараются сломить нашу храбрость. Ну, поняли?
— Да, — тихо сказал Дальний Луч, и голос его дрожал от гнева. — Я понял, отец.
— Мэвэсин — ладно. Теперь давайте спать.
Ребята послушно натянули на себя одеяло из медвежьей шкуры, но долго не могли заснуть.
Дальний Луч вскочил на ноги и подбежал к двери шалаша. Утро было серое, и тонкий холодный дождь забирался повсюду, пронизывая насквозь.
— Барабаны! — пробормотал Дальний Луч, прислушиваясь к непрерывному рокоту.
Выйдя из шалаша, он бросился на колени и приложил ухо к земле.
— Огненные повозки — автомобили — несутся сюда. Белые люди!
Еще минута, и деревенский глашатай проходил между рядами типи[10], предупреждая всех:
— Женщинам и детям спрятаться в лесу, — кричал он: — белые люди едут с ружьями и с черным сердцем!
Дальний Луч разбудил сестру, которая спала крепким сном, несмотря на все беды.
— Нужно прятаться, сестренка: белые идут.
Она сонно посмотрела на него, но как только поняла, о чем он говорит, вскочила на ноги.
— Где отец?
— На совете, наверно.
— Нужно взять с собой мать.
— Нет, она только взбесится и поколотит нас. Пусть спит. У нее живот полон водки бледнолицых.
В двух десятках метров подымался над селением холм, поросший кустарником и березой. Тут спрятались ребята. Они были укрыты здесь от врага и могли видеть все, что происходит в селении.
Когда машина, полная угрюмых вооруженных людей, въехала в поселок, пусто было между рядов типи, точно селение было захвачено врасплох и все спали мирным сном. Ребята сразу узнали белого вождя, как только люди начали выскакивать из машины. Это был шериф Симпсон из фабричного городка, приземистый, с безобразным лицом.
— Эй, вы, — крикнул он, — собирайтесь, мерзавцы, нам нужно с вами потолковать!
Жители вышли из своих типи и окружили кучку белых, которые держали наготове ружья и револьверы.
— Цумах-ци ниноу? — где ваш вождь? — спросил Симпсон.
— Цанистапи? — что ты говоришь? — прикидываясь глухим, спросил глашатай.