Собрав все силы, судорожным движением девушка освободилась на мгновение от зверей и, обезумев от боли и страха, кинулась в Сену.
ГЛАВА 7
Прекрасным октябрьским утром, ясным и лучезарным, но уже напоминающим о приближении печальных зимних дней, легкая лодочка тихо плыла по Сене между селом Фретт и местечком Д’Эрбле.
В суденышке сидели двое любителей ранних прогулок. Один греб, другой лениво шевелил рулем.
Пройдя мимо длинного острова, заросшего ивами и тополями, лодка остановилась.
Гребец легко выпрыгнул на берег, привязал лодчонку к стволу ивы, поросшему мхом, и сказал товарищу:
— Приехали.
Он вытащил из лодки мольберт, холст на подрамнике, упакованный в бумагу, ящик с красками и складной стульчик. Прошел шагов двадцать прочь от воды и минут через пять уже выдавливал краски на палитру.
— А ты, князь, что же, останешься торчать там? — спросил он весело. — Нечего киснуть! Вылезай и иди ко мне.
Спутник, зевая, потянулся, достал из рундука[10] свернутый и стянутый ремнями мех и побрел по мокрой траве, делая смешные движения, словно кошка, что боится намочить лапки.
Художник смеялся, глядя, как его приятель расстилает огромную шкуру бурого медведя и укладывается с таким видом, будто устал до изнеможения.
— Ох! Я больше не в состоянии двинуться, — сказал он нежным приятным голосом, совершенно не соответствовавшим могучему телосложению. — Право, Морис, ты делаешь со мной все, что вздумается. Вот заставил в шесть утра выехать на прогулку, разве не глупость?
Художник рассмеялся в ответ.
— Дорогой мой, ты говоришь как пресыщенный или как дикарь. Лучше открой глаза, посмотри, какая красота вокруг! Солнце так чудесно освещает рыжие стволы деревьев, сверкают бриллианты росы на травах, а какое богатство красок, смягченных воздушной перспективой. Ну как, князь Мишель? Тебе это ничего не говорит?
Молодой человек рассеянно глянул на пейзаж, потом на картину, набросанную на холсте друга, чиркнул зажигалкой, закурил и сказал:
— Решительно, твоя картина мне нравится больше.
— Ты льстишь и сам не понимаешь, что говоришь. Все же твои слова приятны, хотя ты ничего не смыслишь в живописи. Завтра я закончу работу и подарю тебе.
— Благодарю, дорогой Морис.
— Ты принимаешь?
— Нет. Твоя картина стоит пять тысяч франков как одна копейка — я ведь знаю, — и мне нечем заплатить. А дорогие подарки не принимаю, я не женщина. Будут деньги — другое дело, с удовольствием.
— Ты что, на мели?
— Совершенно. Когда ты меня сегодня встретил в четыре утра, я только что купил штаны за двести тысяч франков.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Проиграл в карты двести тысяч франков и еще четыреста под честное слово графу Мондье.
— Четыреста тысяч!
— На это не потребовалось много времени. Мондье пришел в клуб в два часа утра с лицом счастливого человека. Я подумал, что отыграюсь на нем, и продулся…
— И это все твои долги?
— А! Еще есть тысяч на двенадцать или на пятнадцать разным поставщикам, это мелочи…
— Итак, ты оказался при пиковом интересе.
— Не беда! Найду какого-нибудь еврея, тот одолжит мне любую сумму. Только придется из-за этого съездить в Россию, чтобы достать поручительство. На все это уйдет несколько недель.
— У тебя там должно быть большое состояние.
— Миллионов двадцать, наверное, еще осталось.
— Черт возьми! Изрядно! И ты все промотаешь.
— Возможно. Если бы только это меня забавляло…
— Значит, ты всегда скучаешь?
— Так скучаю, что хочется покончить с собой.
— Честное слово, ты меня поражаешь. Красив как Антиной[11], могуч как Милон Кротонский[12]. Господь знает как богат. Все женщины готовы тебя любить, все мужчины тебе завидуют, тебе двадцать три года, ты свободен как ветер… Ты — князь Михаил Березов — известнейший род… И ты скучаешь?
— Неизлечимо! И умру от этого. Я был всегда таким. Вспомни годы, которые мы провели в училище Святой Варвары.
— Правду говоришь, тебя там называли медведем.
— Так вот, с тех пор мое душевное состояние только ухудшилось.
— Это потому, что ты ничем не занят Отдайся чему-нибудь. Попробуй! Стань художником. Военным. Исследователем-путешественником.
— Слишком поздно.
— Займись чем угодно, только уйди от этой идиотской жизни, называемой светской, где полно распутниц, проходимцев, молодых бездельников, проматывающих состояния своих жен.
10
Рундук — большой ларь (ящик) с поднимающейся крышкой, служит в основном для хранения домашних вещей, утвари, провизии.
11
Антиной (? — 103) — греческий юноша, любимец римского императора Адриана (76–138), обожествленный после смерти.
12
Милон Кротонский (вторая половина VI в. до н. э.) — греческий атлет, человек необычайной силы, поднимавший и носивший на плечах быка.