— Не будем спорить о взаимоотношениях в клане Дората, — примирительным тоном предложил Грэм. — Во-первых, тебе пора. Во-вторых, — он извлек их кармана тонкую коробочку, — у меня для тебя подарок, именинница. Не успел вручить вчера.
Мари вмиг забыла о предмете спора. Грэм в курсе ее праздника? Поздравить решил? От души или вину заглаживает за то, что отправил на верную смерть в сознание Яна?
Она решила соблюсти этикет и открыла коробку.
— Ого! — Мари вытаращила глаза, вертя в руке карманное зеркальце в золотистой оправе. — Это то, что я думаю?
— Осколок «Пути», — подтвердил догадку Грэм. — Вещь в хозяйстве полезная. Особенно для девиц, часто оказывающихся в трудных ситуациях.
Мари не удержалась от улыбки. Грэм слишком мягко охарактеризовал ситуацию.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она, пряча подарок в складках платья. — Но это не значит, что я все забуду. Где гарантия, что я опять не стану разменной монетой, когда жизнь Яна окажется в опасности?
— Справедливо, — кивнул Грэм. — Если ты и испытывала доверие ко мне, то я его растоптал. Понадобится время и реальные поступки, чтобы это исправить. Помочь открыть «дверь» или сама справишься?
Вместо ответа Мари шагнула к Зеркалу.
— Академия Стихий! — громко приказала она, касаясь стекла, и задохнулась от восторга.
Глазам предстал зал, заставленный книжными шкафами. Не медля ни секунды, Мари шагнула внутрь. Как же она соскучилась по каждому уголку Замка! В нос ударил запах старых книг. Сколько ассоциаций он вызывал, напоминая о долгих часах, просиженных над учебниками или увлекательными историями на миллионах страниц! В этом зале, правда, Мари бывала не доводилось. Книги на полках предназначались для преподавателей. Здесь хранилось и Зеркало. За исключением одного дня в году, когда выпускники покидали стены Академии.
— Мари Ситэрра, — навстречу вышла заместительница директора.
При взгляде на вечно сердитый орлиный нос Корделии, Мари показалось, что она не уходила из Академии. Будто не было невыносимо трудных месяцев.
— Зу Ловерта, — бывшая ученица почтительно склонила голову.
— Меня предупредили о твоем визите. Признаться, не ждала тебя так скоро. Думала, появишься ближе к совершеннолетию. Я недооценила твоего ослиного упрямства. Сколько запертых дверей поломала, разбивая о них лоб в поисках отца?
— Значит, Горшуа не солгал, — процедила Мари. Настроение Ловерты ей определенно не понравилось.
— Так это он тебя надоумил, — всплеснула руками Корделия. — Тьфу! Идиот!
— Я и без него много узнала. Моя мать жила в Зимнем Дворце. Ее другом был Рофус Сильвана, а позавчера арестовали Игана Эрслу.
— Знаю. За убийство дурочки Хлады.
— Зу Эрсла жаждал убить меня, а Королева под руку попала. Он сказал, я не должна была появляться на свет.
— Глупости, — Корделия поморщилась. — Этот-то сухарь тут каким боком?
— Вы мне скажите. Горшуа уверяет, вы знаете все.
— Все не знает даже солнце. Потому что половину суток спит.
— Зу Ловерта, — потеряла терпение Мари. — Если хотите поупражняться в остроумии, найдите иной объект. И повод. Мне не до шуток. Весь Дворец считает убийцу моим отцом.
— Глупцы! — выплюнула заместительница директора раздраженно.
— Я имею права знать! — крик Мари прокатился эхом по комнате и долетел до соседних помещений.
— Молчать! — Корделия скользнула мрачным взглядом по злому лицу бывшей ученицы. Осуждающе покачала головой. — Будь по-твоему, Ситэрра. Идем в мой кабинет. Но не смей повышать голос. Переезд в Зимний Дворец не дает право надрывать горло в Академии.
— Зу Ловерта…
— Я сказала — молчать! Не сметь открывать рот без разрешения!
Мари возвела глаза к потолку. Сколько бы интриг не плелось во Дворцах Королей, в стенах лилового Замка ничего менялось.
Глава 27. Подснежник
Мари не была в кабинете заместительницы директора с ночи, когда посмела покуситься на платье, присланное в подарок паучихой. Сегодня лампы тоже были потушены. Хозяйка любила полумрак и предпочитала работать при свечах. Большие окна, выходящие на покрытое льдом море, подморозило и причудливо раскрасило. При взгляде на толстый слой заледеневшего снега на стекле невольно пробирал озноб. Ловерта укутала худые плечи белой шалью и устроилась в кресле рядом с весело потрескивающим камином. Но села к нему спиной. Ее лицо оказалось против света, не разглядишь эмоций.
— Ты хорошо подумала? — поинтересовалась Ловерта, поправляя уголок шали. — Аналитические способности — не твой конек. Хотя я годами твердила, что одной силы недостаточно.