— Мы не на уроке, зу Ловерта, — отмахнулась Мари. — У меня было время для размышлений. Целая жизнь.
— Это не значит, что ты готова к правде, — заместительница директора назидательно подняла палец.
— Хватит предисловий! — возмутилась юная стихийница. — Говорите: знаете, с кем встречалась моя мать или нет. У меня мало времени.
— О, да! Терпения тебе тоже никогда не хватало, — усмехнулась Ловерта. — Не морозь меня взглядом. Я отвечу на твой вопрос, но не пожалей потом.
Заместительница директор сделала эффектную паузу, во время которой изучала хмурое лицо бывшей ученицы, выискивая признаки слабости.
— Гадалка Вирту, — проговорила она мягко, будто интонация могла смягчить удар, — встречалась с сыном Фальды Сильваны — Рофусом. С ним и ни с кем другим.
— Чушь! — воспротивилась Мари. Содж Иллара однажды привел убедительные доводы, чтобы исключить имя любимчика Северины из списка отцов.
— Ошибаешься, — ледяным тоном возразила Корделия. — Именно этот стихийник стал отцом ребенка шу. Девочки.
Сердце дернулось. Дважды кувыркнулось и замерло.
— Мой отец — не Рофус! — Мари ударила кулаками по коленкам. — Я не похожа на него!
— Разумеется, нет, — голос хозяйки полутемного кабинета зазвенел. — Потому что ни он, ни гадалка не имеют к тебе отношения.
Мари чуть не съехала с кресла. Она ослышалась? Того, что произнесла заместительница директора, не могло быть.
Но Ловерта говорила всерьез.
— Вирту тебе не мать, — она перестала осторожничать и принялась рубить с плеча. — Ее ребенок умер через два месяца после рождения. В Дессоне. Лукас Горшуа нашел свидетелей — семейство ту, у которых Вирту работала. Они помогли ей похоронить малышку. На следующий день гадалка покинула их дом. За год она пересекла десяток городов и осела в Орэне. Доподлинно известно, что там Вирту появилась с тобой. Нашей с Горшуа задачей стало выяснить, не украла ли она тебя. Отличный вопрос, учитывая уровень твоей силы.
Мари била крупная дрожь, язык прилип к гортани. Голос Ловерты отдавался эхом. Громыхал в ушах и стучал в голове. Украла! Украла! Украла! Заместительница директора права — сердце не желало принимать такую правду!
— Кто же я? — Мари сквозь слезы посмотрела на женщину, разрушавшую ее мир.
— Стихийница, — спокойно ответила та. — Без примеси человеческой крови. Горшуа рассказал, что нашел личную вещь Вирту?
— Шкатулку. Но я не понимаю, зачем мама… — Мари зажмурилась и вонзила ногти в ладони, чтобы сдержать крик, — зачем она хранила завядший цветок.
Корделия хмыкнула.
— Ну, Лукас! Ну, конспиратор! Речь идет не о настоящем цветке. Смотри, — Ловерта вынула что-то из кармана и в кулаке поднесла к лицу Мари. Разжала пальцы, и та увидела кулон в виде цветка, переливающийся от огня.
— Подснежник, — ошарашено прошептала Мари, не веря глазам. Цветок, сводивший ее с ума месяцы напролет наяву и во сне, оказался украшением. — Он принадлежал Вирту?
— Нет, — Корделия потрепала бывшую ученицу по бледной щеке. — В шкатулке лежало письмо. В нем гадалка призналась, что не состоит с тобой в родстве. Упомянула кулон. Он был на тебе, когда ты попала к шу.
— Письмо сохранилось?! Оно у вас?!
— Нет, — сердито бросила заместительница директора. — Лукас забрал его. Для страховки. Мне дал прочесть одну страницу из двух. Хитрец.
— Там написано, кто мой отец? И…м-м-мать? — Мари запнулась. Как же трудно произносить это слово применительно к другой неизвестной женщине!
— Нет. Только намеки и…
— Стоп! — дочь Зимы вытаращила глаза и широко раскрыла рот. — Подснежник! Зу Ловерта! Но ведь это Весенний цветок! У меня кулон с цветком! Это значит… значит…
— Не кричи! — приказала Корделия. — Разумеется, это значит, что у тебя смешанное происхождение, бестолочь! Думаешь, ты случайно всю жизнь тянулась к Весне? Но посмотри внимательно на кулон. Знаешь, из чего он сделан? Изо льда! Льда, закаленного погодной магией! В искусственном цветке два Времени Года гармонично сочетаются друг с другом.
Ловерта позволила Мари взять украшение в руки. Та принялась жадно разглядывать Весенне-Зимний цветок. Не верилось, что это лед. Не чувствовала ладонь холода. И Зимней суровостью не веяло. Подснежник казался трепетным, нежным. Живым.
— Вы не ответили, зу Ловерта, — Мари крепко сжала кулон, прося у него душевных сил. — Кто мои родители?
— Когда выяснилось, что Вирту — самозванка, у меня появилось одна догадка. Пятнадцать лет назад похитили младенца. Девочку. Следствие пришло к выводу, что ее убили, однако я всегда сомневалась. Но в письме гадалки мы не нашли подтверждения этой версии, — Ловерта тяжело вздохнула. — Вирту поведала, что забрала тебя для твоего же блага. Благодаря дару предвидения она поняла, что так будет лучше. А еще, что в тебе течет золотая кровь.