Мари от досады едва ногами не затопала. Ну, спасибо, Дайра! Верна Лоэ расплылась в довольной улыбке. Ей было безразлично, которая из неприятельниц окажется у ног старшей сестры.
Парад масок считался одним из ярчайших событий во Дворце. Вот и сегодня зрители восторженно аплодировали танцорам, даже на лице Северины появилось выражение, похожее на благодушие. Но Мари не оценила ни зрелищности, ни масштаба действа. Слишком устала за последние недели. Присев на лестнице у трона Королевы, отчаянно надеялась не заснуть и не опозориться хуже Дайры. Держала глаза открытыми, но не смотрела на танцующих стихийников в блестящих масках. Мельтешение сильнее клонило в сон.
Хлада тоже не наслаждалась парадом. Нервно покачивала ногой, несколько раз задев носком туфли спину Мари. Юная подданная еще при входе заметила выражение глубокого отчаянья на красивом лице Королевы. Хлада стала еще мрачнее, чем на испытании в Академии, похудела и выглядела нездоровой. Король сегодня не проявлял раздражения. Улыбался чему-то своему. Вдохновляла Его Величество не супруга. На Хладу Инэй не смотрел.
Мари пожалела молодую Королеву. Повелителя Зимы никто не заставлял на ней жениться. Раз ему все равно, кого брать в жены, мог бы сделать предложение Кире Норде. И Северина осталась бы довольна, и Хлада не страдала, угасая на глазах. Однако очень скоро Мари и думать забыла о сочувствии. Королева отвлеклась от печальных раздумий и больно ткнула юную подданную туфлей в бок — на этот раз нарочно, чтобы заставить обернуться.
— Ты живешь с Элией Норлок, не так ли? — Хлада скривилась от отвращения.
— Да, Ваше Величество, — удивилась Мари, не понимая, чем соседка заслужила подобное отношение.
— Что мерзавка рассказывала о сестре? Отвечай!
Мари вспомнила, что Элия упоминала родственницу и предупреждала, что та в опале.
— Простите мою неосведомленность, — испуганно затараторила Мари, — но я не знала, что у Элии есть сестра. Мы не подруги. Но, если нужно, я спрошу…
— Только посмей! — прошипела Хлада, сжимая веер до хруста. — Идем, — она поднялась, скрывая раскрасневшиеся от гнева щеки под маской из белоснежных перьев, украшенных россыпью бриллиантов. — Пора заканчивать балаган. Следи за моим платьем! Если кто-нибудь наступит на подол, запру тебя в темнице!
Мари послушно засеменила за Хладой, придерживая королевское платье, тянущееся за владелицей длинным шлейфом. Уна Эрнэ объяснила, что после выступлений танцоров настанет черед гостей устраивать пляски, скрыв лица под масками. Завершится торжество «большим круговоротом». Дети Зимы образуют несколько хороводов, а в центре — в самом маленьком круге — по многовековой традиции появится действующая Королева. Тогда-то для Мари и начнется главная обязанность вечера — следить, чтобы наряд Ее Величества не пострадал в суете.
Мари не подозревала, что задание окажется сущим кошмаром. Она попала в эпицентр безумия. Все вокруг толкались, наступали друг другу на ноги, неслись по кругу, как угорелые, дико хохотали и требовали освободить побольше пространства. Юная стихийница чуть не плакала от досады. Она не отрывала взгляда от Королевского подола, понимая, что сохранить его в неприкосновенности не удастся. Самой бы не наступить на край и не оставить Хладу без юбки!
А потом случилось непоправимое. Королева завалилась набок. Мари протяжно всхлипнула. Ее вина! Не уследила! Не сберегла наряд! Допустила позорное падение Ее Величества! Взгляд выхватил красное пятно на белом платье Королевы. Юная подданная заподозрила, что какой-то безумец захватил в хоровод вино. Но одна из дам издала душераздирающий вопль, и Мари заметила предмет, торчащий в боку Хлады — рукоять ножа со снежинками.
— На Королеву напали! — ударили по ушам десятки истошных голосов. — Ранили! Убили! Лекаря! На помощь!
Толпа схлынула в стороны. Одна Мари осталась стоять над лежащей без движения Хладой, держа край ее длинного платья.
— Перестань дрожать и отвечай: кто был рядом с Королевой?! Смотри на меня! В глаза!
Рофус Сильвана произносил каждое слово, будто выплевывал. Четко. Требовательно. Властно. От мнимого простофили, кланявшегося Северине несколько часов назад, не осталось следа. Его место занял бульдог с налитыми кровью глазами и челюстями, способными вцепиться в добычу намертво.
Мари плохо помнила первые секунды после покушения на Хладу. Четко память запечатлела боль, причиненную цепкими пальцами Рофуса, втащившего ее за волосы в соседнюю с тронным залом комнату и яростно бросившего на пол. Стихийница проехала несколько шагов, порвав подол и ободрав колени в кровь.