— Эх, шарманки с собой нет. И Керша в «норе» осталась, — принялся сокрушаться старик. — Сыграли бы тебе песенку. Твою любимую. О подснежниках.
— О чем?! — Мари покачнулась.
— Ну как же? — удивился шарманщик. — О цветах твоих ненаглядных. Подснежниках. В детстве ты их снежиками звала. Матушка твоя гневалась, когда мы речь о них заводили. Твердила, опасная это для тебя тема, — старик назидательно поднял палец, изображая Вирту. — Смертельно опасная. Говорила, лучше самый грязный снег, чем то, что под ним. Голова целее будет.
Глава 10. Фигура в черном
— Не волнуйся, трактирщик свой человек, — шепотом заверил Еллу, переступая порог заведения под вывеской с перекрещенными ложкой и вилкой. — Он матери твоей по гроб обязан. От лютой смерти спасла верным предсказанием. Как узнает, что за гостья пожаловала, едой снабдит, не поскупится.
Еллу не ошибся. Круглолицый трактирщик Пьетри поставил перед Мари горы снеди. Не то что съесть, с собой не унести. От аппетитного запаха закружилась голова, и голодная стихийница принялась уплетать за обе щеки внушительный кусок ветчины. Но и вопросы задавать не забывала. Говорить можно было, не опасаясь посторонних ушей. Хозяин заведения тактично исчез на кухне, а кроме беглянки и шарманщика в трактире в ранний час никого не оказалось.
Начала Мари с подснежников.
— Если б я знал, в чем тут соль, милая, — развел руками старик. — Эту тайну Вирту мне не раскрыла.
— А какую раскрыла? — пошла в наступление юная стихийница, не собираясь упускать шанс побольше узнать о матери. — Говорила, откуда родом?
— Да. Однажды, — лицо Еллу стало суровым. Старик плеснул в стакан настойку из пузатого кувшина. — Зима была. Снежная ночь. Морозная, — он отхлебнул напиток и поморщился. — Мы долго искали ночлег, плутали по городу, промерзли до костей. Приютил нас этот же трактирщик, спрятал в угловой комнатушке, чтоб жена не прознала. Ох и вредная была баба. Люто нашего брата не любила, — шарманщик с сомнением глянул на стакан и сделал еще глоточек. — В ту ночь мы тоже вино пили. С Вирту. Чтоб отогреть… нет-нет не тела. Души уставшие. Ты уж спала, а мы сидели, за жизнь разговоры вели. Тогда-то мать твоя и рассказала о прошлом. Прорвало, видать. Выговориться захотелось.
— Где она жила до Орэна? — поторопила Мари старика, видя, что тот с головой ушел в грустные воспоминания. — В каком городе?
В горле из-за соленого мяса запершило, и она залпом выпила стакан малинового морса.
— После твоего рождения скиталась, пока не поселилась тут, — очнулся Еллу. — Но большую часть жизни провела не среди людей, а рядом со стихийниками. В Зимнем Дворце. Была прислугой в низах.
— Не может быть! — Мари вытаращила глаза. Пустой стакан из-под морса прокатился по шершавой деревянной столешнице.
— Да-да, Вирту жила во Дворце Зимы. С самого рождения, — как ни в чем ни бывало продолжил шарманщик, отламывая куриное крылышко, зажаренное до хрустящей корочки. — Твой прадед был придворным предсказателем Королей. Дед не унаследовал дар, стал обычным слугой, а Вирту скрывала способности. Считала: чем дальше от клана Дората, тем безопасней.
— Почему мама покинула Замок? — голос Мари стал хриплым. Как же сильно она страшилась ответа старика!
— Из-за парня одного, оказавшимся мерзавцем, — Еллу грохнул кулаком об стол.
— Моего… — она не смогла произнести запретное слово.
— Вирту не называла его твоим отцом, но по срокам сходится.
— Как его имя?
— Этого Вирту мне не открыла, — по лицу шарманщика прошла гримаса презрения. — Рассказывала, что жалела парня, потому и привечала. Мол, некрасивый юноша. Всю жизнь под каблуком деспотичной матери. Его семья занимала высокое положение во Дворце и пользовалась доверием клана Дората. Вирту говорила, в его душе было место добру, но он избрал иной путь.
Мари задрожала. Слишком сильно описание подходило Рофусу. Презентабельной внешностью тот точно не отличался, а его мать Фальда дружила с паучихой. Неужели, все-таки он?!
— Что произошло? — Мари с трудом заставила себя задать новый вопрос.
— Негодяй подставил Вирту, обвинил в воровстве, — после гнетущей паузы поведал шарманщик, снова схватившись за стакан. — По приказу мерзавца ее прогнали из Дворца. С позором. Один стражник перестарался и… В общем, тогда-то твоя мать и лишилась глаза. Прости, воробышек, что рассказываю мерзости. Но, подозреваю, ты и раньше не питала иллюзий на счет этого сына Зимы.
— Не питала, — процедила Мари, давая себе обещание, что если их с Рофусом пути пересекутся, она оставит его без обоих глаз.