Женщина протяжно вздохнула, плечи ее опустились.
- Я не хочу тебя терять. Но жить так тоже больше не хочу. Страх жизни хуже смерти.
- Золотые слова, женщина, - пробормотал рыцарь.
Секретарь метнул на него злобный взгляд.
- Ничто не может быть хуже смерти, потому что смерть... если ты умер, ты не вернешься. Это окончательно.
- Ну и что? Значит, тебе все равно, - хмыкнул рыцарь.
- Но сейчас мне не все равно! - отрезал секретарь и отошел вглубь камеры, уселся на пол, скованные руки положил на пол между коленей и свесил голову на грудь. Полувсхлип, полустон вырвался из худой груди. Жена опустилась на табурет, взяла шитье, однако даже не посмотрела на рукоделие, с тревогой следя за мужем. В темнице воцарилось молчание. Из других камер не доносилось ни звука, дети спали безмятежно, словно жили здесь. Они жили здесь...
Рыцарь размял затекшую шею.
- Эй, - позвал он. - Есть предложение.
Секретарь безучастно поднял голову.
- Если позовешь стражу, придут?
- Я не буду звать стражу.
- Придут?
- Наверно, - нехотя признал секретарь. - Чего вдруг приспичило? Ведро в углу, никто тебя не выпустит. Скоро ужин... привыкай к заточению.
- Передай своему хозяину... слушаешь? Черный Властелин знает, кого поймал?
- Какая теперь разница?
- Встряхнись! Я король Галаэхад. В моей крови много природной магии, хотя сам я колдовать не умею. Это наследственное. Если Черный Властелин заберет мою силу, это ослабит мою землю и армию, и они не будут представлять для него опасности. Пусть он возьмет меня и уходит.
В болотистых глазах мелькнул интерес.
- Я слышал, что ваша земля питает ваших воинов, - задумчиво отозвался секретарь. - Но думал, это легенды.
- Это правда. Сила королевства - в моей крови. Твой хозяин маг, и ему не помешает еще сила, верно?
- Зачем тебе подставляться под ритуальный нож?
- Просто передай, как я сказал.
Секретарь еще какое-то время смотрел на рыцаря, затем поднялся, стараясь не греметь цепями. На лице отразилось возбуждение.
- Погоди, раз так... я позову стражу, но передам Властелину по-другому. Тебе же важен результат, верно? - человечек вперился в сидящего рыцаря, и тому показалось на миг, что его разгадали. - Я тогда по-другому скажу. Это будет моя идея, не против? - Он потер ладони. - Скажу, что придумал, как обернуть все в нашу пользу, и хозяин может простить меня. Эй, стража! - он закричал, забренчал кандалами. В крайней камере из-под одеяла показалась одна всклокоченная голова, другая... младший захныкал, и женщина бросилась его успокаивать.
Открылась дверь вверху лестницы, секретаря увели. Рыцарь лег и отдался волнам. Его покачивало, днище лодки то уходило вниз, то кружилось, иногда переворачиваясь, но воды не было - только мягкая теплая тьма, в которую он наконец позволил себе провалиться.
***
Черный Властелин заглотил наживку. Рыцаря освободили от кандалов в Зале Тысячи Гобеленов. На троне восседал сам владыка тьмы, облаченный в вороненый шипастый доспех. Сквозь щель в забрале лился знакомый синий свет, иногда там полыхало. В зале были только они трое, да по стенам вытянулась стража - скелеты и личи.
Над головами сквозняк чуть колебал сотни ярких, сочных картин из истории Белого Замка. Мать рассказывала, что гобелены имеют символический смысл, как карты Таро, но маленький Гали не интересовался тонкостями значения, просто впитывал то, что картины нашептывали ему о полноте жизни. Охота, пиры, победы в войнах, пикники и турниры... Короли и королевы, толстые детишки резвятся у ног, словно херувимы; шут развлекает честную компанию, стоя на голове, а за плечом его смерть, тоже на голове, - напоминание о тщете сущего и высшем смысле. Галаэхад никогда не мог понять, почему ее так нарисовали. Может, если бы он слушал, о чем толковала мать...
Но тут его опрокинули на дубовый стол, за которым когда-то пировали десять поколений его предков, накрепко привязали пеньковыми веревками. Весь мир перевернулся, в голове зазвенело, из глаз посыпались искры. Когда рыцарь справился с тошнотой, обнаружил, что смерть тоже перевернулась, и он улыбнулся ей, как старой знакомой. Теперь она стояла, выпрямившись и всем своим видом говоря присутствующим...
- Собери его силу в чашу и принеси мне! - прогрохотал голос из глубин доспеха.
Секретарь засуетился вокруг стола с обсидиановым кинжалом, обрисовал фигуру пленника угольком, разжег по контуру черные свечи. На ободе люстры горели сотни свечей, сотни же факелов разгоняли ночь по углам зала, и казалось, что сейчас день, полуденное солнце припекает, и вот уже пот заливает глаза... Это от свечей жарко.