Было заметно, как фаэдир выходит из себя, все ярче сверкали его глаза, затмевая на мгновение большую часть его лица.
— Вам стоит предлагать эти условия не нам, а уважаемым драконам. Рихаррдлейн получил свое, а то, что он заботится о своей дочери нам понятно, то воля родителя, который желает своему чаду лишь лучший судьбы и не нам гадать, чем он руководствовался в своих размышлениях. Правда у каждого своя, так же, как и представления о лучшей доле. Пригласить его мы не в силах, накануне вы также настаивали на наказании мэола Бэаквуа, мы согласились с вами и в этом, здраво рассудив, что каждый, кто пошел против своего монарха, должен быть наказан. Рихаррдлейн отлучен от двора, о чем было заявлено этим утром, и мы не будем менять этого решения, в угоду вашим все нарастающим желаниям. Судьба девушки на данный момент в моих руках, но прежних слов мы изменить не в силах, а даже если и так, мы пойдем на это, сотворим историю на глазах сотни присутствующих, мы хотим понять для чего нам это. Мы не желаем искать врагов среди народа Хорругариса. Предложите что-то нам, что возможно пошатнет чашу весов в пользу этого решения.
Король оказался хитер, он знал, что фаэдир не станут говорить о прошлых претензиях, о той ситуации в присутствие драконов, они лучше других знали об их коллективном сознании. И пусть Сфайрату было бы трудно достучаться до всего народа в целом, однако вместе с Рэндаллом и теми немногочисленными, но все-таки друзьями, что и поддерживали его, их, он сделал бы так, что этот разговор об однажды замятом деле быстро бы достиг значительной части драконов, и в этом зале было бы куда больше свидетелей, чем кто-либо предполагал бы. Фаэдир слишком любят власть, чтобы так просто лишиться ее. Они и сами грешат коллективной волей, подчиняясь указаниям свыше, этакая мобильная связь без докучливых рингтонов и долгих гудков.
Что они могли предложить? Не трудно догадаться, они предложили золото. Сфайрату было плевать на него. Но в этом Аарин попытался «укусить» драконов в его лице: выдвинутая сумма поражала своей величиной. Такое ощущение, что отдельно взятый фаэдир заигрался, запутавшись в своей гордости и желании победить и на этом поприще. Это был не просто выкуп с отступными для драконов, к нему шло дополнительное предложение о немалой сумме, что пошла бы в казну государства, и король, задумавшись ненадолго, согласился на это.
Сказать, что Сфайрат был в бешенстве — не сказать ничего. Король быстро обменял свои слова о нежелании ссориться на весьма кругленькую сумму. Сфайрат видел, что это лишь искусная игра, и сумма хоть впечатлила самодержца, но и этот вариант был, скорее всего, предвиден им. Довольно-таки смело и очень оскорбительно было предположить, что слово гордого эльфа можно купить золотом.
Памятуя об утреннем разговоре с Вэлиан, Сфайрат уже было попрощался с ней, он был больше, чем уверен, что она согласится, пойдет на эту опасную авантюру, в желании все и вся делать самостоятельно. Однако в нем теплилась надежда. Он не мог обмануться в ее чувствах к нему, и пусть ничего не было сказано вслух, но иногда слова и не требуются.
Не без волнения он следил за ее поступью, видел, как блестели ее глаза, что-то развеселило ее. Она лишь бросила поверхностный взгляд, отказавшись ловить его взгляд, выслушала короля и согласилась с условиями выбора. Сердце ухнуло в пустоту. Он слушал ее, ощущая, как в нем разливается не то ярость, не то горе, не то обида или даже разочарование.
Дракон безмолвствовал, лишь наблюдал. Сфайрат ощущал свою собственную ярость и бессилие, это убивало. Внутри разливался жар, но ему стоило держать себя в руках.
Он продолжал слушать. Что еще ему оставалось?
Фэйт видел, что делают ангелы, они воспользовались своей природной магией, против которой нет амулетов, но которая не действует на драконов, относясь к завлекающей магии. Аарин, его лицо исчезло под светом глаз. Свет полностью затмил его лицо, пока девушка смотрела на него и отвечала неспешно, спокойно, без насмешки. Он знал, что может увидеть Вэлиан, она видела если не идеал, то что-то приближенное к нему.