Среди зрителей затесались официанты, предлагая стаканы с попкорном.
Идея импровизированного кинотеатра пришла Барсу в голову после того, как я предложил загрузить видеоролик о Беловой во все доступные социальные сети.
— Банальщина, — фыркнул он несколько вечеров назад с красноречивым закатыванием глаз к потолку. Мы бурно дискуссировали о концепции наказания для бывшей подружки Демьяна, расположившись в гостиной у меня дома. — Куда занимательнее устроить настоящую премьеру! С попкорном, зрителями, живыми эмоциями и так далее…
Я посмотрел на ублюдка. Он отсалютовал мне с самодовольной ухмылкой.
Уловил боковым зрением знакомый силуэт, прошедший на расстоянии вытянутой руки. Полупрозрачный длинный подол вечернего платья вишневого оттенка струился по полу, «преследуя» стройные ноги в изящных туфельках с кожаными ремешками.
На экране начался отсчет до старта «документалки».
Я автоматически дернулся вправо, чтобы поймать за запястье темноволосую нимфу.
— Эмиль! — шикнула Мадина, когда я поволок ее подальше от скопления зевак.
Пять, четыре…
— Куда-то собралась? — полюбопытствовал, прижав Куркову к стене.
Облизав губы, она нервно выглянула из-за моего плеча, чтобы убедиться в отсутствии поблизости Данила. Но в радиусе нескольких метров никого не было.
Три, два…
— Попудрить носик, — пробормотала Мадина, сделав шаг назад. Она не допускала между нами сближения.
Один…
— Задержись, — сказал я и кивнул на экран.
— Чт…
Я встал у нее за спиной и шепнул на ухо:
— Не отводи глаз. Смотри внимательно.
Чувствовал, как она задрожала. Но меня не оттолкнула. Замерла в ожидании… нет, не представления, а моих прикосновений. Я сжал кулаки, сдерживаясь от порыва сжать в ладонях ее восхитительные груди.
У Мадины остановилось дыхание, когда на экране крупным планом появилось лицо Беловой. Блондинка смотрела прямо перед собой, позируя на камеру. Демьян порылся в своих домашних архивах и предоставил несколько «эксклюзивных» снимков бывшей.
Затемнение.
Надпись крупным планом:
«Я — ПАТАЛОГИЧЕСКАЯ ДРЯНЬ».
Отовсюду стали доноситься недоумевающие и вопросительные возгласы.
— Что это, Эмиль? — дрожащим тоном спросила Куркова.
— Правда, — ответил я.
Было решено начать фильм с компромата Малиновской. Серия снимков, на которых зрителям дали шанс узреть грязные промышлявшиеся делишки Дианы по перепискам, сопровождалась музыкальным аккомпанированием. Изумленные охи и ахи свидетелей ласкали слух.
Мадина сохраняла абсолютную неподвижность.
Далее в дело пошли аудиозаписи разговоров, в том числе — одна из последних, на которой отчетливо улавливался баритон Куркова.
— Твоя сводная сестрица, наверное, в полном восторге, — сквозь ядовитую улыбку процедил я.
Кончиком указательного пальца провел вдоль руки Мадины, отчего она покрылась гусиной кожей.
В полумраке сложно было разглядеть точное расположение Беловой. Но я не сомневался — стервозина впала в непробудный ступор.
Переглянулся с парнями. Они не очень-то увлеклись просмотром картины. Барс, казалось, еще ближе притиснулся к Асе, а Зимин буравил того хмурым взглядом. Ох, мальчики…
Я мог зачитать наизусть сценарий короткометражного фильма, сосредоточенного на разоблачении белобрысой сучки. После сцен, посвященных шпионскому заговору против меня, Барса и Демьяна, стартовала вторая часть проекта, в которой Белова подкупала судей, нанимала элитных эскортниц для своих клиентов, чтобы те не скучали во время деловых переговоров в дорогих саунах.
Мне и парням сказочно повезло нарваться журналистку, вручившую несметные информационные богатства в наши руки. Этот союз был благословен Немезидой, клянусь! Пришлось скинуться, чтобы утолить финансовый аппетит девчонки. Губа у нее точно не дура. Но чего не сделаешь ради качественного отмщения!
Стерва-Белова заслуживала изысканного унижения.
Завязка фильма мне импонировала больше всего.
Проныра-журналистка сумела запечатлеть поразительные на вес золота кадры эротического содержания между Беловой и Курковым. На мой вопрос о том, как ей удалось это сделать, она, преспокойно пожав плечами, ответила: «Я взломала камеры наблюдения в номере отеля, где они… кхм, развлекались». На вид этой курносой шатенке ростом метр с кепкой я не дал бы и двадцати годков.