— О боги! — воскликнул Борис. — Что за дивный звук?! Неужели, это ее смех! Я умер и попал на небеса? Я в раю?
— Хватит вам! — шикнула на него, прикладывая все усилия, чтобы перестать смеяться.
Неожиданно Борис прильнул ко мне всем телом.
Его большие и теплые ладони накрыли мои пылающие щеки.
Он притянул меня к своему телу, столкнув наши лбы.
— Я ужасно хочу поцеловать тебя, Малиновская, — признался мужчина. — И я так и поступлю. Сейчас. Прямо сейчас. Поняла? Не смей мне возражать.
Я отчаянно замотала головой.
— Нет-нет-нет! Никаких поцелуев, Борис Дмитриевич! — накрыла его руки ладонями, чтобы убрать со своих щек.
Во-первых, не на глазах у стольких людей!
Во-вторых, неделю назад он считал меня едва ли не злейшим своим врагом. Он не пощадил бы меня, плыви я до сих пор в одной лодке с Беловой. Я не забыла того, что они с Багировым сделали, чтобы «насолить» мне.
В-третьих, сейчас не самое подходящее время для поцелуев…
Вернее подходящего времени для поцелуев с Некрасовым априори не существовало! А то, что случалось между нами ранее — вопиющие ошибки, и допущение еще одной из этой серии я собиралась избегать.
С завершением сегодняшнего банкета мы разойдемся на веки вечные.
— Почему?
— Борис, — предупреждающий бас Зимина раздался сзади.
Я чувствовала тяжелое дыхание Демьяна на своих волосах. Он стоял близко. Может, на расстоянии полушага. Его терпкий древесный парфюм сталкивался в воздухе с выраженными цитрусовыми нотками одеколона Некрасова.
— Не лезь, Демьян, — отколол Некрасов, не сводя с меня испытывающего взгляда.
Я прикрыла глаза.
— Пожалуйста, Борис Дмитриевич…
Не усложняйте.
Не заставляйте меня смеяться над вашими шутками.
Не флиртуйте со мной.
Не прикасайтесь.
Не улыбайтесь.
Демьян мягко обхватил пальцами мой локоть и потянул назад.
— Барс, возьми себя в руки, — отчеканил Зимин.
Ладони Некрасова соскользнули с моего лица.
Он взглянул на меня с обезоруживающей горечью, тлеющей угольками-крапинками в молочно-голубых глазах. Спустя долю секунды нацепил на лицо знакомую озорную улыбку, но я не почувствовала в ней и толики искренности.
Широкая, но пустая улыбка…
— Ауч, белочка, — он ухватил с подноса мимо шествовавшего официанта бокал с шампанским и залпом осушил содержимое. — Итак, дамы и господа! — обратился к гостям, обсуждавшим кадры с участием Беловой, нарочито оглушительным голосом.
Некрасов отошел от нас с Зиминым, демонстративно вальяжной поступью призывая людей оборачиваться в его сторону.
— Прошу оценить по достоинству короткометражный фильм! Мы с моими друзьями славно потрудились, готовя величайшее разоблачение для величайшей стервы. Диа-ана, — приложив ладонь ко рту, позвал Белову. Покрутился на месте вокруг своей оси, высматривая «жертву». — Дианочка, не стесняйся. Покажись нам.
— Да что б тебя, Барс, — на выдохе вымолвил Зимин, отпуская мой локоть.
Я с пониманием кивнула, наблюдая за тем, как Демьян отправился спасать Бориса от омута, в который тот вновь нырнул.
Аудитория, затаившись, ждала развития событий и дальнейших действий Некрасова. До меня доносились обрывки фраз. Гости словесно бичевали Диану, грозясь расторжением любых форм договоренностей с ней.
— Диана, солнышко! — не унимался Некрасов.
— …Я видела, как они с Курковым уходили, когда пошли титры, — слухом я уловила женский приглушенный голос.
— Она выглядела такой разъяренной… — воодушевленно подхватила предыдущий комментарий обладательница мелодичного меццо-сопрано.
— Жаль Мадину, — высказалась первая участница диалога.
— А мне — ни капли, — фыркнула вторая. — Она недалеко ускакала: крутит шашни за спиной у мужа. Оба хороши.
Я встряхнула волосами.
Невежливо подслушивать чужие разговоры.
К Зимину и Некрасову вышел Эмиль. Выглядел он крайне скверно. Между угрюмо сведенных к переносице темных бровей пролегла глубокая складочка. Густые волосы торчали так, словно их интенсивно ерошили на протяжении длительного времени. Пиджак распахнут, галстук съехал влево, и верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты.
Багиров подошел к выскочке-блондину и Демьяну, обменялся с компаньонами парой-тройкой фраз, затем, скупо улыбнувшись своим гостям, извинился за поведение Некрасова.