— Что значит уведут?
Но на этот вопрос мне никто не ответил, полудница опять ушла в себя.
И это меня разозлило. Если еще кто-нибудь сегодня скажет, что мне пора действовать...
— Лиля, ты на обед не идешь? - перебил мои кровожадные мысли Ксим, который так беззвучно вышел из кабинета, что я аж подпрыгнула в своем кресле.
На ловца и зверь бежит, как говорится. Может, действительно, все выяснить и не мучиться?
— Можно с тобой пообедать в кабинете?
Ксим такого вопроса не ожидал, но, если я не перепутала эмоции, предложению обрадовался.
— Конечно, Самобран мигом стол накроет.
— Тогда я сейчас подойду, только приемную закрою.
Если Ксим и удивился моему желанию закрыться на обед, то виду не подал. Обычно у нас никто ни от кого не закрывался, но сегодня я решила, что разговор будет серьезный, поэтому стоит обезопасить себя от неучтенных визитеров, которые могут его прервать.
Когда я зашла в кабинет Ксима, обнаружила, что Самобран, видимо, очень ждал моего визита. Стол был накрыт таким количеством блюд, что можно было бы целую роту солдат накормить, и еще осталось бы.
— Лилечка, как я рад тебя видеть! - подтвердил мою догадку хозяин скатерти, подпрыгивая и маша руками где-то между жареной курицей и салатом из овощей.
— Давно не виделись, - улыбнулась я в ответ.
— Конечно! Ты ведь ко мне не заходишь. Только вот он кофе свой требует все время.
«Вот он» нахмурился, но говорить ничего не стал. Видимо, эта претензия звучит из уст Самобрана не впервые.
— Присаживайся, Лиля. Самобран немного перестарался, но зато у нас есть обширный выбор. Некоторые из этих блюд в нашей столовой не увидишь.
Воспользовавшись предложение Ксима, я присела на диван рядом с ним и, оглядев стол, вдруг поняла, что ужасно голодна. Решив, что серьезный разговор, ради которого я собственно все и затевала, подождет, я принялась за угощение.
Утолив первый голод, я обратила внимание, что Ксим особо не ест, а только посматривает на меня со странно улыбкой на губах. Раньше он так не улыбался, поэтому мне было сложно определить, о чем он думает. Эта мысль заставила меня отвлечься от чревоугодия, и все же вернуться к цели своего визита.
— Ксим...
— А?
— А что будет дальше?
Вот блин! Я ведь репетировала наш разговор, и первый вопрос был совершенно о другом.
— В каком смысле? - ожидаемо не понял меня мужчина.
— Что будет с нами дальше? - внесла я конкретики.
— С нами в глобальном смысле? Ты всю Академию имеешь ввиду? Или же менее масштабно?
— Я про тебя и меня говорю. Что ты планируешь в отношении меня? Нет, не спорю, мне нравятся твои знаки внимания. Их даже ленивый не заметил. Но знаки внимания без слов и более серьезных действий мне ни о чем не говорят.
Этот недолгий монолог даже мне показался сумбурным и непонятным, так что я даже не знала, как еще донести до него свою мысль. Но помощь пришла откуда не ждали.
— Девушка имеет ввиду, что ты не обозначил своих намерений в отношении нее, - встрял в наш разговор Самобран. - Ксимилан, я не ожидал, что ты такой мямля.
— Я не мямля, - тут же прорычал Ксим. - Оставь нас наедине, пожалуйста.
Самобран спорить не стал. Пожал плечами и скрылся в недрах скатерти.
— Лиля, я не думал, что тебя это так сильно беспокоит, - начал мужчина, подсаживаясь ко мне и беря за руки. - Ты выглядела счастливой, так что казалось, что в словах нет смысла. Я думал, что ты знаешь, что наши отношения серьезнее некуда.
— Типичная мужская отмазка, - хмыкнула я, - «я думал, что ты и так знаешь». Нет, дорогой мой, рот тебе нужен для того, чтобы слова выговаривать и объяснять такой непонятливой мне «очевидные» с твоей точки зрения вещи.
— Возьму на вооружение, - с улыбкой ответил Ксим. - И, для непонятливых, сообщаю: мы с тобой официально встречаемся, со всеми вытекающими последствиями.
Ну, с вытекающими он это маханул. Но от прояснения моего статуса стало намного легче. Кстати, о последствиях.
— А что же ты тогда ко мне не пристаешь? Кажется в медпункте тебе этого очень хотелось.
Говоря это, я ожидаемо покраснела, но не спросить не могла. Отношения в горизонтальной плоскости играли немаловажную роль в подстегивании моих сомнений, и раз уж я решилась на откровенный разговор, стоит выяснить все до конца.
В ответ Ксим так широко улыбнулся, что я испугалась, как бы у него лицо не треснуло. Потом он медленно склонился к моему уху и прошептал:
— Я очень сильно сдерживался. Ты не представляешь, каких усилий мне это стоило... Но, раз уж ты не против...
В следующий миг я почувствовала, как он прикусил мне мочку уха. В тот момент я не знала, против ли я, но потом Ксим поцеловал меня за ухом, прошелся по шее и, приобняв за талию, упал вместе со мной на диван. Вот тут я перестала быть против окончательно. Это какое-то необыкновенное чувство предвкушения, лежать сверху на мужчине, целовать его в губы, пока он гладит тебя по бокам и спине сквозь одежду. А потом одежда начинает мешать, и я первая тянусь к пуговицам на его рубашке, робко целую его шею и кадык, который дергается под моими губами.
— Ты сводишь меня с ума, знаешь? - хрипло шепчет он.
— Нет, я ведь ничего еще не сделала, - невинно хлопаю я ресницами, понимая, что Ксим действительно все это время сдерживался. Слишком уж бурная у него реакция всего лишь от пары поцелуев.
— И не надо ничего делать, я все беру на себя, - с этими словами мужчина ловко перевернулся, укладывая меня на мягкое сидение дивана, который щелчком пальцев превратился в кровать.
И Ксим действительно все дальнейшее взял на себя. Поцелуи, ласки, шепот разных глупостей на ушко — все это лишь часть того, что я испытала на себе. Любая моя попытка что-либо сделать пресекалась на корню, так что только и оставалось, что получать удовольствие. И в какой-то момент я с этим смирилась, пообещав себе, что возьму реванш в следующий раз.
И, хотя в разгаре был рабочий день, стыда я не чувствовала. Счастье оно такое, вообще не любит соседства такого понятия, как «стыд». Именно поэтому мне разрешили поспать, когда меня сморило прямо на кровати.
И, засыпая, я кажется почувствовала руки Ксима, обнимающие меня за талию и тихий шепот на ухо:
— Любимая моя.
Эпилог
— Ты уже на девятом месяце, а замуж все равно не хочешь!
— В сотый раз повторяю: моя беременность никак не касается свадьбы.
— Но по закону мы и так должны были пожениться, ты же была моим поручителем.
— На Земле, где я родилась и выросла, таких законов нет, так что ко мне они не применимы.
— Кажется, ты говорила, что брак — это единение двух любящих сердец. Мы же любим друг друга, в чем же проблема?
— Проблема в том, то ты так и не передал весточку моим родным, что я жива и все в порядке. Не хочу выходить замуж за такого необязательного человека.
— Ну я ведь говорил, что попасть на Землю слишком сложно. Легато единственный знает ее координаты, но не будем же мы их у него спрашивать!
— Тогда вычисли их, кто тебе мешает? Или ты не великий маг?
— Великий, но не всесильный. Я стараюсь, как могу.
— Вот когда выполнишь обещание — тогда и поговорим о свадьбе... Ой, что-то мне нехорошо.
— Что такое? Роды начинаются?
— Кажется, воды отошли... Умоляю, только не паникуй.
— Да я само спокойствие, Лилечка... Натаниэлла!!!
— Я, кажется, просила... ох!
— Брат, отойди, ты к такому не готов. Я все сама сделаю.
— Рассчитываю на тебя, сестренка.
— Я надеюсь, что мне вколют... анестезию, и я ничего... не почувствую.
— Не знаю, о чем ты, но заклинание обезболивания у меня наготове.
— Это утешает.
— Приготовься тужиться...
Через полтора часа и сотни седых волос счастливого отца в семействе Штольман появились два очаровательных карапуза. Девочки. Маша и Алена.
Конец