— Дживс, вы помните телеграмму?
— Да, сэр.
— Ее послал мистер Литтль. Он — воспитатель моего кузена Томаса.
— Неужели, сэр?
— Не могу понять, как это случилось. Подумайте, поступить по доброй воле в дом тети Агаты!
— Странно, сэр.
— Стать воспитателем этого чертенка Томаса, шалопая и лентяя.
— Странно, сэр.
— Тут какая-то тайна, Дживс.
— Именно, сэр.
— Всего непонятнее то, что он дорожит этим местом и из предосторожности делает вид, что незнаком со мной. Без него я умру здесь со скуки. Знаете ли вы, Дживс, что тетка требует, чтобы я перестал курить?
— Неужели, сэр?
— И пить. И немедленно.
— Почему так, сэр?
— Потому что она хочет, по каким-то таинственным соображениям, чтобы я произвел хорошее впечатление на мистера Фильмера.
— Плохо, сэр. Хотя доктора утверждают, что подобное воздержание полезно. Оно облегчает циркуляцию крови, предохраняет артерии от склероза.
— Какие ослы эти доктора!
— Слушаюсь, сэр.
Так началось мое пребывание у тети, самое неприятное, какое я только помню.
Мучиться от жажды при виде коктейля, при каждой папиросе ложиться на пол и пускать дым в каминное отверстие, ощущать на себе подозрительный взор тети Агаты, сдерживаться и разыгрывать из себя приличного молодого человека перед мистером А. Б. Фильмером — через все эти муки должен был я пройти!
Я ежедневно играл в гольф с министром и, только набив себе мозоли, смог отказаться под благовидным предлогом от этого развлечения. Министр оказался одним из самых невыносимых игроков в гольф; вдобавок он все время беспрерывно разговаривал.
И вот однажды вечером, когда я обедал у себя в спальне, появился Бинго и заставил меня забыть все мои неприятности.
Когда приятель попадет в беду, мы, Вустеры, спешим ему на помощь, забывая о себе. А Бинго вошел ко мне с видом побитой кошки, только что получившей полкирпича в бок и ожидающей следующего.
— Берти, — жалобно сказал он, падая на постель, — как сегодня мозги у Дживса?
— Крепки, как всегда, надеюсь. Дживс, как ваше серое мозговое вещество? Работает вовсю?
— Да, сэр.
— Отлично, — вздохнул Бинго, — ибо мне нужна ваша помощь. Если умные люди мне не помогут, то мое имя смешается с грязью.
— В чем дело, старина? — участливо спросил я. Бинго печально поник головой.
— Я все расскажу тебе. И почему я здесь, и почему обучаю латыни и греческому этого чертенка. Я здесь, Берти, потому, что мне больше ничего не оставалось делать. В последний момент перед отъездом в Америку Рози решила, что мне лучше остаться дома и охранять ее китайскую собачонку. Она оставила мне сотни две фунтов до ее возвращения. Эта сумма, будучи разделена на равные части, обеспечивала мне и собаке довольно сносное существование. Но ты знаешь, что случилось?
— Что случилось?
— Когда в клубе к тебе подходит человек и говорит, что лошадь, на которую ты поставил все деньги, получила ревматизм и не сделает и десяти шагов от старта…
— Неужели ты поставил все двести фунтов на одну лошадь?
Бинго горько усмехнулся.
— Если ты называешь эту клячу лошадью, то да. Словом, она доползла последней и поставила меня в ужасное положение. В другое время я нашел бы способ продержаться до приезда Рози. Она — лучшая в мире женщина, но если бы ты был женат, Берти, то ты знал бы, что даже лучшая женщина устроит дикий скандал из-за проигрыша на скачках. Не так ли, Дживс?
— Так, сэр. У женщин своеобразные взгляды на этот счет.
— Необходимо было срочно придумать выход. На оставшиеся деньги я отдал собачонку в пансион на шесть недель в собачий питомник, а сам стал воспитателем.
Так вот как Бинго попал к тете Агате и Тому.
— Тебе следует вытерпеть еще несколько недель, и все устроится, -посоветовал я.
Бинго разозлился:
— Еще несколько недель! Да я со страхом выдержал два дня. Вы знаете, что моя репутация поколеблена из-за папиросы. Оказывается, поймал его и уличил не кто иной, как сам мистер Фильмер! Несколько минут назад Том сообщил мне, под секретом, что он решил мстить своему врагу самым беспощадным образом за его предательство. Я не знаю, что он затевает, но знаю, что отвечать за все буду я. Из-за Фильмера твоя тетка пойдет на все. А до приезда Рози осталось еще три недели!
— Дживс! — обратился я.
— Сэр?
— Я все понял. А вы?
— Да, сэр.
— Тогда придумайте выход.
— Боюсь, сэр…
Бинго горестно вздохнул.
— Не говорите, Дживс, что нет выхода.
— К сожалению, сэр, в данную минуту я не вижу никакого выхода.
Бинго заворчал, как бульдог, у которого отняли кость.
— Тогда, — сказал он решительно, — единственный способ — наблюдать неотлучно за этим паршивцем.
— Верно, — поддержал я. — Не спускать с него глаз,
— Дживс?
— Именно, сэр.
— Но тем не менее, Дживс, — умолял Бинго, — вы постарайтесь найти какой-нибудь выход.
— Разумеется, сэр.
— Благодарю вас, Дживс.
— Не за что, сэр.
Нужно отдать справедливость Бинго: в критические моменты он мог развить невероятную энергию. Я думаю, что целых два дня Том ни на минуту не оставался один. Но вечером тетя Агата объявила, что приедут гости играть в теннис, и я почувствовал, что теперь произойдет то, чего мы опасались.
Бинго безумно любил теннис — достаточно ему почувствовать между пальцев рукоятку ракетки, чтобы забыть обо всем существующем вне теннисной площадки. Если в середине игры вы подойдете к нему и скажете, что пантеры пожирают в саду его лучшего друга, он взглянет на все рассеянным взором и только промычит что-нибудь нечленораздельное. Я знал, что во время игры он забудет о Томасе и министре, и, одеваясь к обеду, предупредил Дживса.
— Дживс, — сказал я, — вы думали когда-нибудь о жизни?
— Иногда, сэр, в свободное время.
— Суровая штука, не правда ли?
— Суровая, сэр?
— Я подразумеваю разницу между тем, что кажется, и что есть на самом деле.
— Подтяните ваши брюки, сэр, на полдюйма выше, теперь немного опустите подтяжки. Все в порядке. Вы говорили, сэр?..
— Здесь, в Вулэм-Черсей, по внешности, мы как будто бы безмятежно проводим время. А между тем назревает гроза, Дживс. Посмотрите на министра за завтраком: с каким достоинством расправляется он с рыбой в майонезе, а над его головой нависла угроза. Как вы думаете, что с ним выкинет Томас?