Спрятала драгоценную добычу под рубашку и бросилась в подсобку переодеваться.
— Молодец, хорошо поработала, — встретил ее на выходе дядя Саша. — Только форму просто так не кидай, отнеси домой, постираешь… И приходи послезавтра, будет еще работа.
— Ага, хорошо, обязательно! — затараторила Бажена.
Схватила форму и приготовилась удрать, но дядя Саша вдруг схватил ее за плечо:
— Оплата за день, как договаривались.
С этими словами он протянул Бажене триста рублей.
Целых триста рублей за пять часов работы... Ничего себе! Это же прекрасно!
Это ж она на триста рублей ух сколько еды себе купит! Столько, что на столе не поместится, целое пиршество себе устроит.
Триста рублей! Ну у них и получки, у садовников этих… какая выгодная профессия!
В сороковые годы за триста рублей можно было весь месяц горбатиться. Бажена, правда, не горбатилась, но мама, бывало, рассказывала.
Но она-то в будущем! Только вдуматься в это слово… вон какие машины красивые, дома, люди хорошо живут. Теперь, небось, триста рублей — вообще состояние.
Глава 11. Гений шопинга
Она шла к трамвайной остановке как королева. Нет, императрица! Победительница…
Подбородок повыше, нос с родинкой на кончике задран так, что дальше некуда, походка от бедра… Теперь Бажена не какая-нибудь там восемнадцатилетняя нищенка, а обладательница трехсот рублей! Честно заработанных, между прочим.
Пока ждала трамвай, прикидывала, что купит. Обязательно нужно человеческое платье — такое, чтобы удобно носилось и хорошо смотрелось. И как его там… бюстгальтер, вот! А еще нужно сумочку, чтобы в ней таскать ключи и разные мелочи, те же деньги. Потом еда, много еды.
«Рябчик!» — мысленно застонала она, и рот заполнился слюной.
Видела на вывеске ресторана возле дома сделанную мелом надпись: «Свежие рябчики по-королевски».
— Хочу… — зашептала себе под нос.
Пусть триста рублей не совсем гигантская сумма, но уж одного рябчика Бажена себе точно позволить сможет.
Вплывала в трамвай лебедем. Так вышло, что продавала билеты та самая злющая дама с пузом, которая выгнала ее в прошлый раз. Видно, она ведьму тоже узнала, ибо рванула к ней через весь пока еще совершенно пустой вагон.
— Проезд оплачиваем! — заголосила.
— Запросто… — пожала плечами Бажена и с легким сердцем вручила женщине сто рублей.
— Так-так… — Та с довольным видом перехватила деньги, что-то там высчитала, проверила и вручила билет, а еще целую горсть монет на сдачу.
«Ужас какой…» — возвела глаза к небу Бажена. Столько монет, как же их неудобно таскать с собой.
Решила для пользы дела пересчитать, и каково же было ее удивление, когда насчитала всего семьдесят два рубля.
— Обманули! — тут же громко закричала она.
Дама с сумкой через плечо остановилась на полпути к своему месту, посмотрела на Бажену как на клопа-переростка и пошла обратно.
— Что ты мелешь, я как калькулятор, всегда верно сдачу считаю, проверь!
— Да что тут проверять! — надула губы ведьма. — Всего семьдесят два рубля!
Служащая почесала лоб и уставилась на пассажирку так, словно та — несусветная дурочка.
— А сколько ж я тебе должна была дать сдачи? Черным по белому написано — проезд двадцать восемь рублей! Понаехали тут с деревень… Людям голову морочат… — С этими словами и удалилась.
Бажена плюхнулась на неудобное сиденье и уставилась на надпись: «Стоимость проезда — двадцать восемь рублей».
«Это что за цены-то такие… — тихо кипела она. — Это какие богатые люди могут себе позволить ездить в трамваях! Может быть, это особый вид транспорта? Тогда почему тут всё такое обшарпанное, неопрятное?»
Да и пассажиры, входящие в вагон, не отличались богатством одежды.
«Наверное, я еще не всё знаю об этом мире…» — вздохнула Бажена печально.
Доехала до улицы, где жил Богдан. Вышла и решила всё же попытать счастья в ресторане. Очень хотелось есть. Вдруг в большом городе только билеты на трамвай такие дорогие.
— Тысячу рублей за рябчика?! — пропищала она в припадке ярости, когда прочитала цену в меню. — Да идите вы с вашим рябчиком знаете куда? В лес! Темный, дремучий…
Зафырчала по-кошачьи на ни в чем не повинного официанта и выбежала на улицу. Побродила немного и вспомнила страшное слово, которое нередко всплывало в речи бабы Веры, когда та болтала с подругами, — инфляция. Деньги дешевеют!