– Ну что, начнём? – ухмыльнулся владелец ножа и одним ловким движением разрезал сверху вниз мое платье.
Какого черта именно сегодня я надела одни только трусики?! Надо было ещё лифчик нацепить! И футболку! И кофту, и куртку, и толстовку, и бронежилет!
Грязная рука потянулась к моей груди, когда из-за поворота словно супермен выскочил секретарь моего папы.
– Ник! – истошно закричала я.
Тело само дернулось к нему навстречу, но меня крепко удерживали рукой. Счастье близкого спасения сменилось липким страхом – как этот кабинетный парень сможет победить четверых, выросших на уличных драках, сволочей? Я прикусила губу от ужаса, боясь вдохнуть, боясь даже на секунду представить, что они могли сделать с ним, а он…
Он скинул пиджак и галстук на асфальт, и на лице его разлилось кровожадное предвкушение, словно он не просто был готов драться, а хотел этого! Поманив ладонью нападавших, секретарь моего папы вдруг превратился в сильнейшего и быстрейшего бойца без правил, потому что то, что происходило потом, было сложно отследить даже глазами. Ник вертелся и крутился, ни секунды не стоя на месте. Казалось, он был одновременно везде – позади одного из ублюдков, впечатывая кулак в его спину, перед вторым ублюдком, размазывая его лицо о стену здания, рядом с третьим, пяткой ботинка врезаясь в его мягкий живот. Ник вертелся вихрем, сбивая с ног, нападая из-за спины и не жалея кулаков. И я, и четвёртый ублюдок не отрывая глаз смотрели за происходящим, только мое лицо светлело от радости, а его – темнело от нависшей над ним угрозы. Он и не выдержал первым.
– Ходу! – крикнул он и помчался так быстро, как умеют только бразильцы.
Его напарники не сразу смогли последовать его примеру. С трудом отбиваясь от бесстрашного парня, один за другим они удирали, поджав хвосты.
– Ники, – выдохнула я, не веря в своё спасение, в свою удачу и в победу этого парня-загадки, который умел решать, кажется, абсолютно любые проблемы.
Я хотела броситься к нему на шею, хотела хотя бы подойти и укрыться в его объятиях, но вместо этого лишь осела на асфальт и разрыдалась. Страх того, что могло произойти, лился из моих глаз в три ручья, и я завывала в голос, пытаясь избавиться от картинок в своём воображении.
Не сразу я почувствовала пиджак Ника на своих плечах. Не скоро заметила его крепкие объятия. Его успокаивающий шепот медленно пробивался сквозь мои рыдания, а его лицо – с кровоподтеками и ссадинами – я и вовсе почти не видела из-за слез.
– Тише, тише, крошка, я с тобой. Всё позади. Эти уроды больше не тронут тебя, Лина, – нашептывал он, гладя меня по волосам и спине.
– Я так… испугалась, – заикаясь, ответила я.
– Да, крошка, – его ладони вытирали мое мокрое лицо. – Но теперь уже всё хорошо. Они ведь не успели ничего сделать?
– Нет-нет… Только платье, – всхлипнула я.
– Платье – это не страшно. Главное, что ты цела, крошка.
От этой заботы в его голосе я заплакала ещё сильнее. Мне было так жалко саму себя! Ведь стоило мне выйти через другой выход – и всё было бы хорошо! Меня бы не схватили грубые руки, не потащили бы за угол, зажимая рот и скручивая мое тело, не хохотали бы, щипая мое тело… А ещё я вдруг подумала, что будь моим водителем сегодня Мигель, то я могла бы и не дождаться помощи. Могла бы быть изнасилована в нескольких десятках метров от посольской машины. Могла бы быть убита совсем рядом с тем, кому и в голову бы не пришло обойти здание университета.
– Почему ты… решил обойти универ? – тихо спросила я, подняв глаза на Ника.
Он молчал целую секунду, пристально изучая мое лицо, а потом ответил:
– Ты не пришла вовремя. Я… волновался за тебя.
И столько значения было в этом его “волновался”, столько смысла, что я теснее прижалась к груди Ника, желая забраться к нему в самое сердце и там прийти в себя от случившегося.
Мы просидели так на старом потрескавшемся асфальте целую вечность. Сумерки плавно сменились ночной темнотой, а ближайшие фавелы в первые в жизни не пугали меня. Я знала, что этот парень рядом сможет меня защитить, что я в безопасности с ним – и это чувство было непривычным для меня. Я не испытывала его ни с кем другим и даже не думала, что у меня могла быть такая потребность в нем.
Было уже совсем поздно, когда Ник тихо предложил:
– Давай дойдём до машины?
Я кивнула, и он помог мне подняться. Его пиджак был мне слишком большим и в то же время – как раз настолько большим, чтобы дарить мне ощущение уюта. Мы шли, взявшись за руки, неспеша обходя здание университета, и я наслаждалась нашим тёплым молчанием, когда Ник вдруг выругался сквозь зубы.