– У стриптизерши.
– Что?! – Каталина запнулась и чуть не растянулась на полу.
К счастью, ее успел поймать Костя – мои руки были заняты чемоданом и сумками.
– Это моя жена, – строго сообщил ей Командос, но вряд ли бразильянка заметила веселье в его глазах.
– А ты тогда директор стрип-клуба? – забросила она удочку, проигнорировав его тон.
– Если посмотреть на некоторых учениц в моей школе, то да, можно и так подумать, – хмыкнул брат.
– Как так вышло, что ты руководишь школой, а твоя жена – стриптизерша? – не унималась Каталина. – И тебя всё ещё не отстранили от должности?
– А за что меня отстранять? – полюбопытствовал Командос.
– Ну, за растление… или за дурной пример, – нашлась Каталина.
– Дурной пример и растление – это у нас дома, – хохотнул брат. – А в школе всё строго, – и, подумав, добавил чуть тише. – Во всяком случае я стараюсь это контролировать.
– Интригующе, – протянула девушка.
Но ничего больше из моего брата вытянуть ей не удалось. А я тоже не рассказывал – было забавно наблюдать за их диалогом.
В квартире у Варвары, куда привёз нас Командос, было немного пыльно, а в холодильнике – пусто. Тут-то и выяснилось, что Каталина не умела готовить, пользуясь службами доставки ресторанов, и почти никогда не прибиралась дома, надеясь на клининговую службу. Так что пришлось знакомить ее с тряпками и прочими швабрами прямо в день приезда. Хотя, конечно, большую часть сделал я сам – бразильянка и так устала после перелёта.
А потом мы вместе пошли в магазин, где она ужаснулась скудному выбору фруктов и отсутствию ее любимых сырных булочек.
– Как, ты говоришь, называются те отважные женщины, которые едут в ссылку за мужьями? – спросила она уже дома, без сил упав на диван.
– Декабристки.
– Вот! Это я. Я именно так себя и чувствую!
Я усмехнулся:
– Честно говоря, на долю декабристок выпали гораздо более сложные испытания, чем уборка квартиры и поход в магазин за продуктами.
– Ты не заставишь меня чувствовать себя менее героически, – девушка вяло покачала головой.
– Я и не пытаюсь, – я присел перед Каталиной и обхватил ладонями ее лицо. – Ты и впрямь героиня! И я благодарен тебе за то, что ты полетела со мной. Это много значит для меня.
– До сих пор поверить не могу, что согласилась на это… Как ты меня уговорил? Это наверное какое-то магическое заклинание, а? – хихикнула бразильянка. – Которое придумали те декабристы, чтобы их жены отправились за ними? И которое мужчины в России теперь тайно передают друг другу, как самое ценное знание?
– Ты раскрыла нашу тайну, – я в наигранном ужасе округлил глаза. – Теперь мне придётся кое-что сделать с тобой…
– Ой, мамочки, страшно-то как! – Каталина прикрыла губы ладонью, изображая страх.
– Я заставлю тебя хранить этот секрет в тайне от всех женщин, – зловеще произнёс я, склоняясь к ее лицу.
– Как?
– Покажу, что нет ничего лучше, чем быть рядом с любимым мужчиной, – жутким голосом сказал я.
– Любимым мужчиной? Не слишком ли много ты на себя берёшь? – фыркнула девушка.
– За Пабло в Грецию ты не летала, – хитро заметил я.
Бразильянка закатила глаза и ответила:
– Потому что в отличии от него ты не оставил мне выбора.
Это было ложью в плане поездки и абсолютной правдой в плане чувств. Я не оставил выбора ей, а она не оставила выбора мне.
– Вот именно, любовь моя, вот именно, – кивнул я и, поцеловал Каталину так жарко, как никогда не целовали декабристок.
Каталина
В России говорят “с милым рай и в палатке”. Или в шалаше? В шале? В бунгало?
Я вечно забывала правильное слово в этой поговорке, но зато я выяснила, что с милым рай и в однокомнатной квартире. “Хрус-чёв-ке”. Да, братья Ника научили меня произносить это слово, хотя и не были довольны моим произношением. Мой язык просто отказывался складываться в нужную фигуру из оригами ради таинственного звука “щ”! Ну, впрочем и португальские проклятья усвоились братьями не слишком быстро, так что мы были квиты.
Мы провели на родине Ника целых два месяца – за это время я успела договориться с деканом университета об удаленной учебе, а Ник успел стать фрилансером-переводчиком ради подработки. Хотя, как оказалось, деньгами его проспонсировал мой папа ещё перед вылетом из Рио, Ник все равно предпочитал зарабатывать сам пока ожидал возможности вернуться. И вот буквально на днях отец позвонил ему и сообщил, что место секретаря посла вновь стало принадлежать Нику, а значит мы могли лететь домой. Пабло с гречанкой и тем жутким типом были департированы из страны, так что нам больше ничего не угрожало.