– Она просила вас кое-что прихватить для нее по пути, – сказал Дэйв, протягивая мне список покупок.
В то время между офисом и домом Мины не было ни одного супермаркета «Эплтон», поэтому мы остановились возле магазина конкурирующей сети. Все действия у нас с Дэйвом были отработаны до автоматизма. Он тормозил на желтой линии и ждал, пока я обегу торговый зал, наполняя корзину, словно мне, как и всем вокруг, надо было по дороге домой докупить кое-что к ужину. Когда я выходила, Дэйв открывал багажник, и я перекладывала покупки в пакеты с эмблемой «Эплтона», запас которых мы всегда возили с собой. Таким было правило: никто не должен видеть, как в дом Мины вносят или выносят из него товары от конкурирующих брендов. К тому времени эти маленькие безобидные уловки вошли у меня в привычку.
У меня имелся собственный ключ от дома в Ноттинг-Хилл, и я, отперев в тот вечер входную дверь, сразу почувствовала, как из цокольного этажа поднимается нагретый телевизионными прожекторами воздух. Немного помедлив, чтобы привыкнуть к новой атмосфере, я прокралась вниз так тихо, как только могла, и, выглянув из-за двери, увидела мешанину аппаратуры и людей, в центре которой находилась Мина.
Помню, она была в незнакомой мне красной рубашке. Из костюмерной, предположила я. Несколько верхних пуговиц остались незастегнутыми, и, когда она наклонялась над тестом, раскатывая его, виднелась ложбинка. Совсем чуть-чуть. Зрители могли решить, что пуговицы расстегнулись сами собой. В нарушение всех правил гигиены ее волосы были распущены, но я догадалась: это что-то вроде брендинга. Буйные кудри стали фирменным знаком Мины. Время от времени она отводила упавший на лоб локон тыльной стороной ладони, и, когда девушка-гример выступила вперед, чтобы смахнуть со щеки Мины муку, режиссер остановил ее. Он был прав: симпатичное размазанное пятнышко придавало образу аутентичность. Здесь, в собственной кухне, Мина просто была самой собой.
За двадцать минут, пока я стояла, держа в руках сумки с покупками, замороженный горошек успел оттаять и стал капать мне на ногу. Я пробралась мимо прожекторов к холодильнику, спотыкаясь по пути о кабели и натыкаясь на людей, и ухитрилась разложить покупки так, что предательские логотипы конкурирующей сети никто не заметил. Еще полтора часа я провела, сидя в углу, потея под прожекторами и, кажется, немного раскрасневшись. Причастность к происходящему приводила меня в восторг, но вряд ли меня хоть кто-нибудь заметил.
10
А вот и я. Кристина Бутчер, правая рука Мины Эплтон. Мое имя впервые попало в прессу. Прикладываю к странице линейку, обвожу статью тонким карандашом, затем вырезаю точно по линиям. Мина тоже здесь. На снимке мы только вдвоем: я стою за ее правым плечом. Этого хватит на целых две страницы моего альбома: одна для снимка, вторая – для трехсот слов, написанных обо мне.
Их опубликовали в журнале «Леди» на самом пике популярности телепередачи Мины. Статья была посвящена интервью с личными помощниками влиятельных лиц и озаглавлена «Привратники». Она и сейчас поднимает мне настроение. Это был мой звездный час. Когда ко мне обратились из журнала, я согласовала вопрос с Миной, и она помогла мне с выбором нескольких фраз, которые, по ее мнению, представляли меня в наилучшем свете.
«Моя работа – следить, чтобы в жизни миссис Эплтон все шло как по маслу. Видите ли, граница между ее частной жизнью и работой весьма размыта, и это значит, что день на день не приходится. Только что я утрясала повестку дня к совещанию директоров «Эплтона», а уже в следующую минуту мне предстоит забирать одежду Мины из химчистки или проводить собеседование с новой няней для детей. Свою роль я вижу как комплексную». Именно так Мина описывала мою работу на первом собеседовании.
Послушать тебя, так ты как будто горничная, черт бы ее побрал, высказался мой муж. Майк считал, что меня не ценят по достоинству. Может быть. Но на самом деле забота о личной стороне жизни Мины составляла важную часть моих обязанностей. Это была сложная головоломка, и лишь мне удавалось раскладывать ее детали по местам. Моя правая рука, Сара, похоже, навсегда засела в декрете – к тому времени у нее было уже двое детей, – а Люси при всей ее старательности способностями не блистала.