— Вы что, серьёзно? Я никогда раньше не пробовал.
— Ну, с хельманне же получилось. Всё, я пошёл встречать.
Мёленбек закрыл панель за собой, оставив Лёшку в темноте. Ойме два, блин. Щёлкнул дверной замок.
Лёшка почесался. Сделай то, не знаю что. Сиди, смотри, слушай. А красить стену — это как называется? Он попробовал разозлиться и не смог. Было наоборот любопытно, что за люди ходят сюда с визитами. Из наших или орденские? Ну, там, мэр и директора всяких ООО или тоже кто-нибудь не отсюда.
Замок снова щёлкнул. Лёшка замер.
— Проходите, господин Фраги, — услышал он голос Мёленбека.
— Благодарю.
Раздались мягкие, погашенные ворсом ковра шаги, скрипнула кожа кресла. Тенью проплыл перед панелью Мёленбек. Брякнула кольцами штора.
— Что-нибудь выпьете?
— Думаю, у вас нет ни хафатрийского сладкого, ни двойного триольдо.
В голосе господина Фраги, жестком, с металлическими нотками голосе человека, привыкшего повелевать и командовать, не было ни сожаления, ни усмешки. Одна голая констатация факта.
— Вы правы, — судя по короткому звуку, Мёленбек занялся привычным перемещением предметов на столе. — Но есть крюс.
— Солдатское пойло. Впрочем…
Снова скрипнула кожа — видимо, господин Фраги устраивался поудобней.
Сдерживая дыхание, Лёшка осмелился посмотреть сквозь ткань. Свет лежал на кресле широкой полосой. Были видны левое плечо гостя и острый профиль его лица.
Господин Фраги оказался подтянутым мужчиной под пятьдесят, с орлиным носом и мощным подбородком. Веяло от него уверенной силой. Одет он был в мундир, на плече круглилось что-то вроде эполета. Стоячий воротничок собирал морщины.
— Крюс у меня ещё не выдохся, — сказал Мёленбек.
Звякнуло стекло. Лёшкин слух уловил плеск непонятного крюса в бокалы.
— За Империю! — первым сказал Фраги.
— За Гейне-Александру! — сказал Мёленбек.
А Гейне-то — девушка, подумал Лёшка. Королева? Или эта… принцесса? Во что они, блин, тут играют?
Несколько секунд было тихо. Затем почти одновременно бокалы стукнули о столешницу.
— Что-нибудь нашли? — спросил Мёленбек.
— Это стало опасно, — сказал Фраги.
— Это и было опасно.
— Теперь у них завелись нюхачи. Они ходят по домам. Найденное сразу сжигают. Кинфут передал им, пусть обрывочные, списки гвардии.
— Но вы хоть что-нибудь…
— Да, — Фраги поднялся. — Это тебе для коллекции.
Он вывалил из мундирного кармана на стол несколько предметов, которые Лёшка так и не смог рассмотреть.
— Известно, чьи?
— Нет, — Фраги опустился обратно в кресло. — Только ящерка из нефрита, кажется, была у Бертоффо. Помнишь его?
— Нет.
— Держал крепость Люн. Потом пошёл на прорыв с остатками гарнизона. Уцелевших развесили в Сестринском лесу. В общем, никто не верит, что он остался жив. Правда, это может быть хельманне совсем другого человека.
Лёшка закрыл глаза.
Кабинет нарисовался под веками. Стол, свет, Мёленбек. Гость-военный, даже в кресле умудряющийся держать спину прямо.
— Почему сегодня? — спросил Мёленбек.
— Потому что я не уверен, где буду завтра. Вызван к Сомбалю.
— Кто он теперь?
Фраги издал смешок.
— Он теперь Высокая комиссия. Вчера устроился в павильоне принцессы. Три дюжины хъёлингов охраны. Канасийские стрелки. И два цога с кристаллами.
— Плохо, — сказал Мёленбек.
— Мы проиграли, Солье.
— Нет!
— Посмотри действительности в глаза. Гвардия разбита. Остатки войск рассеяны. Половина двора присягнула Шикуаку на верность. Остальные прячутся в своих кошалях, надеясь, что тот о них забудет. Ты! — ты сбежал сюда.
— Это был единственный шанс… — глухо произнёс Мёленбек.
Фраги, живущий у Лёшки под веками, вдруг осел, осыпался бурой пылью, а на его месте повис в воздухе железный брусок, грани которого были побиты, словно его пробовали рубить мечом. С одного бока по бруску, кажется, шла рыжая трещина.
— Ты-то сам веришь? — спросил Фраги.
Лёшка открыл глаза.
Значит, суть Фраги — железный брусок? Железный человек? Или человек чести? Побитый, но не сломленный.
— Я верю в себя, — сказал между тем Мёленбек. — И в некого капитана гвардии в отставке Карсиса Фраги. И в то, что Замок-на-Краю однажды сгинет в Тёплой Бездне.
Посетитель мотнул головой.
— Скорее, сгинем мы.