– Кого ты обманываешь? Тебе тридцать четыре, обычно драконы к двадцати шести уже заводят пары, а тебя женщины не интересуют.
Тут он прав, не интересуют совсем.
– Если вы из-за того раза, во время нападения… – осторожно начала я. Мы не обсуждали наш поцелуй, делали вид, что его не было, но сейчас… наверное, стоило поговорить об этом.
Элоранарр поморщился:
– Нет. Я из-за того, что чем дольше дракон остаётся один, тем меньше шанс, что он с кем-то уживётся. Да ты прекрасно всё знаешь и об изменениях в характере и магии, и об одержимости сокровищами.
Да, я знала: одиночество меняло драконов, нерастраченная любовь отдавалась сокровищам, с годами это приводило к отклонениям в психике, неспособности ужиться с кем-либо и магически воспринять свою пару, даже если такая найдётся. Редкие драконы-одиночки могли долго сохранять способность взаимодействовать с обществом. Исключение – ректор Академии драконов Дегон. Он пару не нашёл, но в свои триста с лишним лет умудряется управлять лучшим учебным заведением Эёрана. Правда, с головой у него не всё в порядке, но в потрясающе разумных пределах.
– Ты становишься одиночкой, – тихо произнёс Элоранарр.
– Вы ошибаетесь, я просто был занят службой, вы же знаете, последние годы у нас почти не оставалось свободного времени, но, обещаю, теперь я стану больше уделять внимания общению, я найду себе жену сам. Просто не надо… вот так, мне же с женой потом столетия жить. Вдруг я потом влюблюсь в другую?
– Если влюбишься – сможешь сделать возлюбленную официальной любовницей, у них прав практически столько же, сколько у жён, и дети считаются законными наследниками. Но если ты так и будешь сидеть один над своими сокровищами, потом даже любовь не поможет ужиться с избранницей.
Всё это было бы верным, будь я Халэнном, но я не интересовалась женщинами потому, что мне интересны мужчины. Интересен Элоранарр, интересны некоторые драконы, с которыми я пересекалась по делам службы, отношениям мешала необходимость сохранять конспирацию! И у меня не было собственной коллекции, я ни на чём не запечатлелась, поэтому не могла стать одержимой сокровищами – их просто нет.
Но в словах Элоранарра была и доля истины: если в ближайшие пару лет не начну ни с кем отношений, потом могут возникнуть проблемы, моя магия может не принять мужчину, ведь дракон мне нужен более слабый магически, чтобы дети получились серебряными, а такой не сможет долго преодолевать отторжение. Впрочем, для рождения детей, коли дойдёт до этого, долго жить с мужчиной не обязательно.
– Как вы правильно заметили, у меня нет сложности с продолжением рода, – напомнила я. – Близость в две недели после ритуального обмена кровью почти гарантирует зачатие, так что за выживание Сиринов можете не переживать.
Он так странно посмотрел на меня. И молчал долго.
– Халэнн, одиночество – это страшно. – Что-то было в голосе Элоранарра, что заставило меня отвести взгляд, потупиться и устыдиться собственных рациональных мыслей. – Это сначала кажется, что можно прекрасно прожить так, но с каждым годом становится всё тяжелее. Одиночество угнетает, давит, ломает хребет. Я не хочу, чтобы у тебя было так, чтобы после свершения мести не осталось ничего. Пусть будут дети и драконесса, о которых ты должен заботиться, что-то, что… станет держать тебя здесь, дарить надежду, смысл жизни.
– У меня есть смысл жизни.
– Месть. Я знаю. Беда в том, что ничего кроме этого желания я в тебе не вижу.
– Вам драконесс не жалко, которым вы подсовываете одержимого только местью дракона?
– Если женишься на одной, у неё будут дети, чтобы не чувствовать себя одинокой, если возьмёшь обеих, их будет утешать близость любимой сестры. Уверен, они мечтают выйти замуж за мужчин одного рода, чтобы и после брака оставаться вместе.
– Всё-то у вас просто, – облокотившись на спинку, я отвернулась к дворцу.
В ярко сияющих окнах виднелись фигуры гостей: танцующих, разговаривающих, смеющихся. На высоких шпилях, надстроенных семь с половиной лет назад после атаки вестников Бездны, горели цветные фонарики.
– …выбрали наиболее выгодный вариант, а чувствами окружающих можно пренебречь, – продолжала я, задумчиво разглядывая небо. Если бы у меня была возможность полноценно пользоваться голосом, я бы точно пробудила в Элоранарре угрызения совести, а так приходилось надеяться только на слова. – Так же как с Вейрой и Диорой. Пожелали, взяли, отказываете им в детях.
– Начнём с того, что они сами пришли и обнажились передо мной согласно традиции предложения себя в любовницы, одна – чтобы поправить благополучие семьи, потому что не могла рассчитывать на выгодный брак, вторая бежала от брака со старым извращенцем, уморившим уже двух жён. – Элоранарр вздохнул. – О том, что детей не будет, я предупредил их сразу, потому что дети от них будут золотыми обычными, а не правящими, драконами, и такую ветку рода просто растерзают. Ты знаешь, как к нам относятся, что золотых только чудом не уничтожили совсем, и за тысячу шестьсот лет существования династии правящих Аранских нам не дали расширить род, нас осталось четверо. Вечного страха для своих детей я не хочу. Если Вейра и Диора не восприняли мои слова серьёзно – это их проблемы, не мои. И женой моей будет избранная или никто. Они об этом предупреждены, что не помешало им сделать ставки на то, кто из них выйдет за меня замуж.