— Еще один с кровопотерей отправлен в больницу. Предполагаю, с хреновиной он распрощается.
Теперь я морщусь от грязных словечек, столь любимых Ризваном. Он и правда человек-загадка. Смотришь и видишь солидного мужчину, джентльмена. Начинаешь с ним разговаривать — вполне адекватный, воспитанный. Но малейшее раздражение — и он превращается в монстра, ублюдка, машину-убийцу.
— Как ты будешь восполнять мою потерю?
— Потерю члена твоего человека? Вы были любовниками? — осмеливаюсь сыронизировать я.
Ризван стискивает зубы. Делает шаг в сторону, медленно обходит кровать и коленом упирается в матрас. Потянув за край одеяла, стягивает его с меня, любуясь, как ткань ползет по изгибам моего тела, описывает их, обнажает. Откидывает одеяло в сторону, и я, бросив пакет со льдом, машинально прикрываю себя руками.
Глубоко вздохнув, Ризван ведет дулом холодного пистолета по моему животу, спускается к лобку, огибает его и утыкается промеж ног.
Меня пронзает молнией, и наши взгляды встречаются. Мой — растерянный, испуганный. И его — хищный, кровожадный.
Щелкнув откуда-то взявшимся складным ножом, он неторопливо заносит лезвие под резинку моих трусиков и разрезает ее легким жестом. То же самое проделывает с другой стороны и откидывает нож на другой край кровати. Мое белье летит на пол.
Свободной рукой Ризван упирается в подушку у моей головы, а пистолетом в другой разводит мои бедра. При этом он пристально смотрит мне в глаза. Упивается страхом в них, трепетом. Насыщается. Ловит дешевый, гадкий кайф.
— Тебя когда-нибудь трахали стволом? — спрашивает хрипло, как-то утробно.
Господи, неужели у меня на лице не написан ответ? Или я похожа на потаскушку с трассы?
Дуло упирается прямо в мою вагину, отчего я напрягаюсь. Сама мысль, что Ризван пытается вогнать в меня очевидно заряженный пистолет, сводит судорогой тело и разум.
— Без резинки нет, — выдыхаю я, хватаясь за любую возможность затормозить его.
Уголок его губ приподнимается. Возле глаз собираются морщинки. Смеется надо мной. Издевается.
Чувствую, как пистолет медленно входит в меня. Туго. Жестко. Я ведь совсем сухая.
— Не хочешь его? — шепчет Ризван.
— Не сейчас. Голова болит.
Раз ему нравятся игры, я буду подыгрывать.
Он чуть склоняет голову. Изучает меня взглядом. Сканирует. Решает головоломку. Ищет подвох.
— Тогда, может, отсосешь ему? — Он вынимает из меня пистолет и подносит к моему лицу. Проводит нагретым дулом по моей щеке и склоняется еще ниже. — Он зрелищно кончает.
Псих. Самый настоящий. И глаза бесноватые. Озабоченный извращенец. Малой кровью не отделывается.
Нет, его нельзя в полицию. Откупится. Его только смерть остановит.
Я шарю рукой в поисках пакета со льдом, чуть приподнимаю голову и вижу блестящее лезвие ножа. Если перевернусь и сяду, то дотянусь до него. Ризван даже понять ничего не успеет, как вгоню в его шею.
— Я настоящие члены люблю, — отвечаю, отодвигая от себя пакет. — Мужские. Огромные. С крупными яйцами.
Он скалится, обнажив белоснежные клыки. Будто ждал этого ответа. Когда сама призову его. Невольно позволю трахнуть меня.
Подхватывает меня за талию, пистолетом больно упершись в ребра, заваливается на кровать и усаживает меня сверху.
Нож оказывается совсем рядом. Не думая, кидаюсь за ним, хватаюсь за рукоять и подношу к шее Ризвана. В этот же момент дуло пистолета упирается в мой лоб.
Мой хозяин улыбается еще шире. В его глазах загорается пляшущий в опиумном танце блеск.
— Как думаешь, — произносит он, — что быстрее? Нож в твоей руке или пушка в моей?
Не позволив мне опомниться, он скидывает меня с себя и нависает сверху, придавив своим массивным телом. Горой твердых, жестких мышц. Ядерной энергетикой. Жаром, поджигающим меня грудью.
Я словно спичка в его власти. Чирк — и вспыхнула, истлела, превратилась в пепел. Его не останавливает даже мелкий порез, что я невольно оставила на его шее лезвием в дрогнувшей руке.
Накал, что повышается между нами градусом, заполняет всю комнату вибрирующим напряжением. Оно горячее, весомое, сводящее с ума.
Пекло. Самое настоящее. И щека уже не болит. Потому что я смотрю на капельку медленно стекающей по кадыку крови и вижу, как проносится жизнь перед глазами.
Нет, не так-то просто убить человека. Даже если он монстр. И дело не в робости или слабости, а в том, что ты-то не такая! Я не могу отнять жизнь, вопреки тому, что фактически стою перед выбором: либо я, либо меня.
Моя смелость затухает. Рука теряет силу. Я отнимаю нож от шеи Ризвана и прикрываю глаза. Пусть стреляет. Пусть вышибет мне мозги. Пусть живет с этим. Но я не могу убить!