Я точно знал, что Амалия там, словно у меня внутри появился маленький компас, настроенный на жену.
Я нашел ее в спальне, влажные волосы разметались по подушке, девушка смешно морщила носик во сне. Такая хрупкая и беззащитная. Не дождалась меня все-таки, перенервничала, уснула.
Осторожно положив коробку с подарком рядом с кроватью, я разделся, лег рядом с ней и обнял. Никогда в моем сердце не было столько нежности, столько желания защищать и обладать. Меня терзали мысли, что эти чувства переворачивали все, что я знал, всю мою жизнь с ног на голову. Но они исчезли, стоило Амалии открыть глаза.
Глава 40. С налетом нежности
И каждый вдох, и каждый сон,
И ночь за ночью, за стоном стон,
И год за годом рядом быть,
Всем разумом тебя любить,
А сердцем нежно трепетать
И до конца себя отдать…
(слова автора)
Мне вдруг стало тепло и уютно, сквозь сон я почувствовала невероятный приток нежности. Стоп. Сквозь сон? Ну вот, я хотела дождаться Макса и уснула. А он… Он рядом, и именно его чувства я сейчас ощущаю. Откуда знаю? Да понятия не имею. Я открыла глаза и обернулась.
— Максим, прости, что закатила скандал.
— Это ты меня прости, я совсем не думал, что будет после. И забыл, что ты не такая, как большинство аристократок. Но… Я не хотел, чтобы ты работала у меня не потому, что думаю — ты не справишься. Нет. Справишься, конечно. Вот только мне бы не хотелось, чтобы ты погружалась во всю эту грязь, кровь и ужасы изнанки жизни.
— Я её уже видела, Макс. И не хочу оставлять тебя с ней один на один. У меня на родине есть поговорка: «Муж и жена одна сатана», она означает, что супруги должны быть на одной стороне, что они похожи, наполняют друг друга и делают счастливее. Вот ты же будешь счастлив, если я буду рядом?
— Буду, но буду очень сильно волноваться, если отправлю тебя на задание. Я не хочу подвергать тебя опасности, — он и правда переживал, его внутренние метания я ощущала, как лимонную кислинку на языке, ту, что оставляет горькое до сладости послевкусие.
— Тогда давай это обсудим, когда решится вопрос с нашим тут пребыванием. Тем более, может, я прикиплю душой к академии, и следующий ректор решит не изгонять меня со сладкого места, — успокоила я мужа. — У меня есть более насущный вопрос. Когда мы перевезем Берри?
— Родная, она слишком приметна в таких размерах. Я перевез ее в городской особняк и попросил хорошо себя вести. Мы будем ее навещать как можно чаще.
— Я понимаю, что если она будет и с Амалией Беркут и с герцогиней Лийской младшей, то возникнут вопросы и легенда провалится. Но мне так не хочется с ней расставаться. И она станет тосковать….
— Потерпи немного, если что, будем ходить туда ночевать, хотя….
— Что?
— Я рад, что Берри сейчас нет, никто не начнет рычать, если я сделаю вот так, — муж хитро улыбнулся и перекатился, оказавшись на мне. — Или вот так, — его губы нежно коснулись моих. — Давай побудем немного вдвоем, без мохнатой свидетельницы, — и вот тут я была с ним абсолютно согласна.
«В люди» мы вышли только на ужин, Макс специально пошел в то время, когда в столовой было максимально много преподавателей и студентов. Просто хотел, чтобы все знали, что я его. Вот так и заявил. Сказал, что надо же потешить его собственнические чувства, пусть все увидят, что эта потрясающая женщина занята.
Я и смущалась, и даже хихикала над пафосным объяснением, что демоны тоже люди и тоже любят похвалиться, а на вопрос, чем же тут хвалиться, он выдал: «Как это чем, что такая замечательная девушка выбрала меня». Хорошо, что он не видел моей грустной улыбки, все же не столько мы выбрали друг друга, сколько за нас это сделали судьба и магия.
Преподаватели сдержанно поздравили, приятельских отношений ни я, ни Макс, с ними особо не заводили. А из друзей только Ада и Бобби знали про то, что мы поженились. Травовед лыбился и рассказывал Максу, как тому повезло, на что муж отвечал, что он и сам знает. Лохтон, как мне показалось, тоже вполне искренне пожелал нам семейного счастья, пообещав заодно, что если Максим меня обидит, то он, то есть Листен, будет ему долго и методично мстить. А уж некроманты точно знают в этом толк.
Стейтон порадовался, сказав, что он так и знал, а потом предупредил Макса, что у него есть какие-то новые выкладки по предмету. Мое любопытство удовлетворять никто не захотел, но студента муж попросил зайти завтра в ректорат.
Единственный, от чьей реакции на наши браслеты мне стало дурно, это был Сантори. Сколько ненависти жило в его взгляде, направленном на Максима, сколько обиды, злости и недоумения плескалось у него в душе, когда он смотрел на наши руки. Жаль, что пока управлять даром я не могу, только он нахлынет волной, как тут же оставляет меня, даже не успевшую начать разбираться с собственной магией. И все эти впечатления собирались по каким-то долям секунд. Что ж, придется составить график и заняться собственным развитием вплотную.