Но я могу сделать всё немного интереснее.
Учитывая, как мы высоко, только он и может меня видеть. Я играю с воротником, провожу рукой по рубашке, как бы невзначай касаюсь пуговицы и пропускаю её через петлю. Его глаза слегка сужаются, и он делает шаг вперёд.
Моя рубашка теперь распахнута на груди, я поднимаюсь и неторопливо иду к мини-бару. Прихватив крошечную бутылочку виски и стакан, я кидаю в него лёд и наливаю себе алкоголь. Я больше не смотрю на него, но надеюсь на то, что всё ещё владею его вниманием.
Так и есть.
Вернувшись к своему стулу, я размешиваю напиток пальцем и подношу его ко рту, медленно слизывая алкоголь. Виски слегка обжигает мне язык, но я закрываю глаза от удовольствия.
Эдриан продолжает прижимать телефон к уху, но другая его рука сжата в кулак. Я ещё недостаточно зацепила его. Пока.
Я ставлю на пол свой напиток и до конца расстёгиваю рубашку. Позволяю ей соскользнуть с плеч, и бросаю на него взгляд из-под ресниц. Он качает головой и показывает мне раскрытую ладонь. Он всё ещё сдерживает улыбку, но я знаю, что это скорее обещание, чем угроза.
Я складываю ладони чашечкой и накрываю ими грудь, позволяя своим соскам стать твёрдыми. Сейчас, когда я смотрю на него, много времени им на это не требуется. Я вижу, как растёт его возбуждение. Вижу, как он становится твёрдым, и это всё поощрение, которое мне нужно.
Я расстёгиваю лифчик и отбрасываю его в сторону.
Через стекло я вижу, как поднимается и опускается его адамово яблоко. Он слегка прикрывает глаза и делает ещё один шаг вперёд.
Я встаю и направляюсь к нему. Он касается рукой стекла, как если бы мог через него коснуться меня, и я повторяю его жест, так что кажется, будто кончики наших пальцев соприкасаются.
Наши глаза встречаются, и внезапно я понимаю, что прыгнула выше своей головы. Между нами происходит нечто большее, чем стриптиз. Моё сердце стучит словно сумасшедшее, и я не могу точно сказать, что на самом деле сейчас происходит, я только знаю, что это не то, на что я подписывалась.
Внезапно он опускает телефон.
Засовывает его в карман.
И затем тянется к дверной ручке.
Я не могу сдержать ухмылки. Он тянет ручку, и снова её тянет. Нахмурившись, он поднимает на меня глаза.
На этот раз прочитать его слова по губам довольно легко, потому что я уже знаю, что он говорит.
Она закрыта.
Я просто пожимаю плечами. Не слышу тебя.
У него темнеют глаза. Эта чёртова дверь закрыта.
Я качаю головой и указываю на своё ухо.
Он снова вытаскивает телефон, и через мгновение я слышу, как вибрирует мой. Но я притворяюсь, что не слышу его.
Эдриан стучит по стеклу и прожигает меня взглядом. Я лишь продолжаю пожимать плечами и улыбаться, и возвращаюсь к кровати, поднимая по дороге сброшенную рубашку и натягивая её на себя.
Мгновением позже он покидает балкон, и стук теперь раздаётся со стороны межкомнатной двери. Я продолжаю игнорировать его, даже когда он прекращает стучать, а потом начинает снова, на этот раз в наружную дверь моего номера.
Теперь, когда он не может меня видеть, я беру в руки свой телефон.
НУ ТЫ И СТЕРВА
Я смеюсь как безумная.
Что посеете, то и пожнёте, Мистер Р.
Ответ приходит быстрый и яростный.
Ты чертовски об этом пожалеешь, когда я, наконец, доберусь до тебя.
За окном мелькает тень, и я поднимаю глаза. В одной руке Эдриана зажат ремень, в другой – галстук, и взгляд, который он кидает на меня, настолько сексуален, что от него расплавилась бы любая женщина. «Что?» – снова спрашиваю его взглядом, и он закатывает глаза перед тем, как снова вытащить телефон. Сообщение приходит мгновение спустя.
Используй воображение.
Я смеюсь и бросаю телефон на кровать. Он снова уходит, и на этот раз больше не возвращается.
Как бы весело ни было пустить его в комнату, он должен заплатить за то, что дразнил меня утром. И у меня такое чувство, что дай я ему потомиться подольше, всё будет только лучше.
Я сижу некоторое время в номере, чтобы точно не столкнуться с Эдрианом в холле, а потом перехватываю пару бокалов с Изи в баре отеля, чтобы убить время. Она задаёт мне несколько наводящих вопросов на тему наших с Эдрианом отношений, но я умудряюсь обойти большую их часть. Она определённо чувствует какие-то флюиды. Слава богу, она торопится на какую-то другую вечеринку, на этот раз частную, на которую я не приглашена.
И это хорошо, потому что сегодня у меня есть кое-что другое на повестке дня.
После долгого подъёма в лифте я делаю глубокий вдох и стучу в его дверь. Он открывает довольно быстро, и в его руке зажата ключ-карта.
– Я собирался отдать тебе это чуть раньше, – говорит он. – Хотя, должен заметить, с моей стороны межкомнатная дверь всегда открыта.
– … спасибо, – благодарю я, слегка опешив.
Он пожимает плечами, поворачивается и неторопливым шагом идёт к столу, на котором разложены бумаги.
– Никаких ожиданий. Но если сама захочешь перенести сюда свои вещи, я буду рад. Больше я не повторю своей ошибки и не буду делать этого сам.
Я закатываю глаза:
– К твоему сведению, нормальные люди говорят так: «эй, знаешь, если хочешь пожить в одном номере до конца поездки, то можешь перенеси сюда свои сумки и поставить в стаканчик зубную щётку».
– Я не хотел быть слишком напористым, – пожимает он плечами.
Я многозначительно смотрю на него.
– Ладно, оглядываясь назад, хотел, – он делает примирительный жест. – Я тебя понял. Можешь перестать так на меня смотреть.
– Не уверена, смогу ли, – говорю я ему.
Он вздыхает.
– Я подумал, возможно… Я не хотел, чтобы ты подумала, будто я шутил. Вот и всё. Так что, знаешь, совершил смертный грех и прикоснулся к твоим вещам.
– И вломился в мою комнату, – напоминаю я.
– Вломился, – усмехается он. – У меня был ключ.
– Который ты взял из моего кармана.
– Который ты оставила на моём полу, – говорит он. – Как то, что я перенёс твои вещи в свою комнату, может быть большим нарушением твоего личного пространства, чем то, что я буквально засунул часть своего тела в твоё тело?
Я бросаюсь поперёк кровати с драматичным вздохом.
– Нормальные люди не задают таких вопросов, Эдриан. Нормальные люди просто уважают границы других людей, не превращая это в экзистенциальную дилемму. И нормальные люди не роются в вещах женщины в поисках ключа от двери её номера.
– Рыться – это сильное слово, – говорит он. – Я ведь не искал твои трусики.
– Вау, – я переворачиваюсь на живот и сердито смотрю на него. – Тебе и правда лучше замолчать сейчас.
Он качает головой и садится обратно за стол.
– Ну и ладно. У меня ещё есть работа.
Работа? Серьёзно? Теперь он собирается разыгрывать неприступность?
Я поднимаюсь на ноги, потому что, очевидно, желающая женщина, распростёртая на его кровати – недостаточное для него искушение.
– Единственная причина, по которой ты не искал мои трусики, заключается в том, что ты уже заполучил одни, – мурлычу я, подходя к нему сзади и обнимая его за плечи. – Можешь оставить их себе, кстати.
– Хмм, – он и в самом деле продолжает притворяться, что изучает те бумаги, засранец.
Я делаю шаг назад.
– О, этого недостаточно? Хочешь, чтобы я оделась как стюардесса?
Он моргает.
– Что?
Я нисколько не горжусь собой за то, что подняла эту тему, но, эй, кота в мешок обратно не посадишь.
– Да ладно, не притворяйся, будто не пускал по ней слюни весь полёт, – я пытаюсь отшутиться, пытаюсь звучать непринуждённо, будто просто прикалываюсь над ним. Вместо того, чтобы, знаете, кипеть от ревности. Учитывая то, как мы провели большую часть времени в этой комнате, довольно глупо, что я не могу просто выбросить это из головы.