Это странно. Я всё ещё полностью одета, но под его взглядом не могла бы чувствовать себя более уязвимой. Эдриан же, напротив, и в таком виде излучает власть. В нём нет ничего уязвимого: ни в скульптурных мускулах его груди, ни в мощных длинных сухожилиях его ног, ни в его полувозбуждённом члене.
– Подними руки над головой, – командует он.
Я поднимаю, и тогда он наклоняется надо мной, его колено упирается в матрас и немного мне в рёбра. Я ёрзаю немного, пока он оборачивает ремень вокруг моих запястий, оставляя свободным длинный конец, чтобы было за что хватать.
– Двигайся со мной, не борись с этим, – шепчет он. – Расслабь плечи. Если почувствуешь боль, используй стоп-слово. Сразу же. Ты поняла?
Я киваю.
С помощью ремня он подтягивает меня повыше, и я следую его указаниям, чтобы избежать слишком большой нагрузки на плечи. Мгновение он просто смотрит на меня, глазами пробегает по всему моему телу, как будто ищет что-то. Не знаю, что именно.
Наконец, он отпускает мои руки. Они падают прямо передо мной, хвост ремня щёлкает меня по бедру, из-за чего я вздрагиваю. Я рада тому, что он не решил выпороть меня им, но, полагаю, всё ещё может быть впереди.
Затем он берёт в руки галстук и завязывает мне глаза.
Как только я оказываюсь в темноте, то чувствую, как моё возбуждение поднимается ещё на пару делений. Дыхание убыстряется, и я инстинктивно ищу малейшие намёки на то, где он сейчас. Мне кажется, я всё ещё могу чувствовать жар его тела рядом с собой, но начинаю сомневаться.
– Раздвинь ноги.
Он находится, по крайней мере, в нескольких футах от меня. Я делаю то, что он говорит, раздвигаю ноги так широко, как позволяет юбка. Когда я слышу тихий треск, то понимаю, что немного переусердствовала.
Я подскакиваю, когда внезапно чувствую его руки на своих бёдрах. Судя по звуку его дыхания, он, должно быть, опускается на колени рядом со мной. Я чувствую что-то странное: холодный метал, как мне кажется, скользит по моей коже.
Надрез.
Юбка и мои совершенно новые трусики летят в сторону.
Я пораженно ахаю.
– Они были дорогими!
Серьёзно? Это всё, что приходит мне в голову в такой момент?
– Я знаю, – тихонько посмеивается он. – Я заплатил за них, помнишь?
Его дыхание щекочет меня, скользит по внутренней части моего бедра. Всё моё тело застывает.
– Будешь хорошей девочкой, я куплю тебе десять таких, – шепчет он, а спустя мгновение я чувствую, как он глубоко целует меня, проникая языком прямо в мою дрожащую киску. Я издаю жалобный стон, пытаясь определить, где он, чёрт возьми, находится, с какой стороны наклоняется ко мне. Его руки сжимаются на моих голенях, помогая мне сохранять равновесие, и теперь он точно находится прямо передо мной, но я не знаю, когда это произошло.
Никто никогда не целовал меня так – так, как если бы он целовал меня в губы, но только это не могло бы быть более другим. Его губы трутся о мою чувствительную кожу, его язык скользит внутрь и исследует меня там. Я дрожу, в очередной раз поражённая его способностью превратить столь простой, банальный акт во что-то, что я никогда раньше не испытывала.
Всё моё тело сотрясается, не знаю, как долго это уже продолжается: часы или минуты? Вероятно, минуты. Может быть, секунды. Чёрт его знает.
– Сэр? – нетерпеливо окликаю я его шёпотом.
Он издаёт приглушённый звук протеста, но не останавливается
– Сэр! – хнычу я. – Пожалуйста, я должна кое-что у вас спросить.
Он медленно отстраняется, целуя моё бедро.
– Да, принцесса?
Моё сердце болезненно сжимается. Ласковые словечки звучат так здорово, когда их произносит он. Даже когда он немного саркастичен. Я облизываю губы, пытаясь вновь обрести голос:
– Мне разрешено кончать?
Я слышу, как он усмехается.
– Когда я делаю это? Всегда. Пока я не скажу обратного.
Я издаю вздох облегчения, но он не сразу возвращается к тому, что делал.
– Так значит, ты близко, хмм? Снова? – он наклоняется ближе, покусывая нежную кожу в складке между моим бедром и пахом. – Было бы забавно подразнить тебя так, как ты дразнила меня ранее. Знаешь, как долго я отговаривал себя от того, чтобы кончить? Я не хотел дрочить. Хотел сохранить свой оргазм для тебя. И, в конце концов, я так и сделал. Но мне пришлось несколько раз провести по своему члену рукой. Я должен был. Даже несмотря на то, что знал, что будет почти невозможно остановиться, я ничего не мог с этим поделать, – он вздыхает. – Но сейчас ты была такой хорошей девочкой, спросила разрешение, было бы нечестно заставлять тебя ждать дольше.
Я стону, мои внутренние мышцы сокращаются только при мысли о том, как он сжимает кулак вокруг своего члена, останавливая себя. Затем его рот снова оказывается на мне, и я погружаюсь в экстаз.
Благодаря ему всё кажется таким простым. Это раздражало бы, не будь это так чудесно.
– Мне нравится выражение твоего лица, когда ты не можешь сказать, где я, – говорит он, его голос восхитительно хриплый от возбуждения. – Но я хочу видеть твои глаза.
С этими словами он развязывает импровизированную повязку, позволяя ей соскользнуть на пол. Я несколько раз моргаю, и когда широко открываю глаза, он ложится на кровать.
– Забирайся, – говорит он с полуусмешкой.
Мои руки связаны, поэтому балансировать после оргазма оказывается ещё труднее, чем обычно. Я фокусируюсь на том, чтобы забраться на него, оседлать его, его руки на моих бёдрах удерживают меня прямо. Его член скользит внутрь меня, как будто там ему самое место. Я вздыхаю, почти позабыв о том, что ему открывается чертовски хороший вид на меня с наименее удачного ракурса. Но ему он нравится. Как бы сильно он ни пытался удержать на лице строгое выражение лица Дома, каким, вероятно, он представляет себе выражение лица Дирка, когда тот трахается, у него не получается до конца скрыть улыбку. Улыбку, означающую «не могу поверить, что сверху на мне сейчас именно эта женщина». Улыбку, означающую «я дал бы себе пять, окажись у меня под рукой зеркало».
– Что смешного? – спрашивает он и сжимает мои бёдра так сильно, что его пальцы погружаются в мягкую плоть.
– Ничего, – мне хочется наклониться и поцеловать его, но поскольку мои руки связаны спереди, я не очень представляю, как это сделать. – Ты выглядишь довольным собой.
– Ты чертовски права, я доволен собой, – вздыхает он, его бёдра выгибаются навстречу моим. – У меня ушло пять лет на то, чтобы расколоть этот орешек. У меня есть право быть самодовольным.
Я смеюсь. Он ведь не пытался все эти пять лет затащить меня в постель, правда же? Я бы заметила. Конечно же, я бы заметила.
– Мне нравится то, как ты кончаешь для меня, – внезапно говорит он. Серьёзным тоном. – Почти как по команде. Знаешь, я всегда мечтал обучить женщину делать это. С тех самых пор, как узнал, что меня это возбуждает. И ты делаешь это почти на семьдесят процентов.
– Так только с тобой, ты ведь знаешь, – говорю я ему, потому что мне кажется бессмысленным притворяться, что это не так.
– Я знаю, – отвечает он полушёпотом. – Я вижу это по выражению твоего лица. Каждый раз это как будто удивляет тебя.
Слегка ухмыляясь, он касается пальцами места, где мы соединены. Касается меня именно так, как я этого хочу. Именно так, как мне нужно.
Мы кончаем почти одновременно, наши тела покачиваются, мы почти смеёмся над собой – и друг над другом. Он развязывает ремень, и я наклоняюсь вперёд, мои волосы падают ему на лицо. Он гримасничает, когда они щекочут его по носу.
Наши пальцы переплетаются, словно наши тела делают всё возможное, чтобы быть как можно ближе друг к другу, пусть даже наши сердца и умы всё ещё слишком упрямы.