Но прямо сейчас я устала бороться.
Глава одиннадцатая
Единственное, чего я не заметила, когда просматривала расписание конференции, так это то, что у намечающейся сегодня вечером большой вечеринки есть тема. Что это костюмированная вечеринка.
На её анонс я и пялюсь прямо сейчас.
Инфографика выглядит как что-то из «Ночей в стиле буги» [28] , и на ней большими неоновыми буквами написано: «Выпускной вечер в стиле 80-х».
– Думаю, они тут кое-что напутали, – отмечаю я, – Это определённо дизайн 70-х. Более того, эта кучка писателей понятия не имеет, где ставить чёртов апостроф.
Эдриан пожимает плечами, ковыряя вилкой фруктовый салат, который ему принесли вместе с завтраком.
– Думаю, теперь его можно ставить перед «s», – говорит он. – Язык – это живое, постоянно развивающееся существо, знаешь ли.
– Ты бы отшлёпал меня так, что я бы потом сидеть не смогла, пропусти я его в таком виде в одном из твоих писем, – смеюсь я над ним. – Если не собираешься доедать фрукты, перестань их ковырять. Отдай их мне.
– Хорошо, – он толкает мне тарелку через столик. – Так что, теперь это официально? Я могу шлёпать тебя на работе?
Я ухмыляюсь, откусывая кусочек дыни-канталупы.
– Вы мой босс, мистер Райзингер. Вы можете делать всё, что захотите.
Он издаёт полусмех-полустон.
– Если продолжишь такое говорить, всё закончится тем, что меня арестуют. Нас обоих арестуют.
– Не говори глупостей. Это частная собственность, – я облизываю губы. – Ты мог бы отправить всех по домам и оттрахать меня на каждом этаже, в каждой комнате этого здания, и ни один суд бы тебя не осудил.
Он слегка приподнимает брови.
– И опять то, что у меня слишком много денег, лишает меня всех острых ощущений в жизни, – двигаясь быстро, словно молния, он выхватывает виноградину из моей руки и закидывает её себе в рот. – Что за удовольствие заниматься сексом на работе, если ты не можешь попасть из-за этого в неприятности?
Я хихикаю.
– Эм, от этого можно получить достаточно удовольствия. Но ладно. Справедливо.
– Я бы отшлёпал того, кто придумал эту чёртову тему «Выпускной вечер в стиле 80-х», – ворчит он.
Я резко вскидываю на него глаза.
– Даже думать не смей.
Он улыбается и хватает с тарелки кусочек ананаса.
– Знаешь, мне нравится, когда ты начинаешь ревновать.
– Теперь тебе ни с того, ни с сего захотелось фруктов? – я толкаю к нему тарелку через стол. – Просто забери их обратно.
– Мне их захотелось только потому, что тебе их захотелось, – отвечает он. – Говорят, дальше по улице есть секонд-хэнд. Может быть, там ещё что-нибудь останется, если мы заскочим туда пораньше.
– Мы и правда собираемся туда пойти? – только при одной мысли об этом я заранее чувствую скуку и раздражение. – Нет, ну в самом деле. «Выпускной вечер в стиле 80-х»?
Эдриан пожимает плечами.
– Все там будут. Все крутые ребята. Да ладно тебе, будет весело. Я помогу тебе найти что-нибудь по-настоящему отвратительное, что-нибудь со множеством оборок.
– У них не будет моего размера.
Он закатывает глаза.
– Не узнаешь, пока не примеришь.
Я просматриваю стойки с одеждой в секонд-хэнде, кишащем участниками конференции, которые, как и мы, не приготовились к вечеринке заранее. Выбирать особо не из чего. Эдриан находит небесно-голубой смокинг где-то за шесть и три десятые секунды, и, конечно же, он сидит на нём как влитой, и я не хочу признавать, насколько идеально он в нём смотрится.
– Отлично, – говорю я ему, когда он примеряет его для меня. – Ты выглядишь точь-в-точь как Марки Марк [29] из «Ночей в стиле буги».
– Ну, он не сидит на мне также хорошо, – говорит он, смотря в зеркало. – Но всё равно спасибо.
Я пожимаю плечами.
– Каждый может сделать это с накладными мышцами. У тебя же всё получается очень естественно. Гордись.
Найти что-то для меня оказывается немного сложнее, как я и предполагала. Эдриан околачивается рядом, достаточно близко для того, чтобы отпускать саркастические замечания, но недостаточно близко для того, чтобы действительно помочь мне с поисками.
– Так что, тебе нравятся только полненькие? Или что? – не знаю, почему я его об этом спрашиваю. Не знаю, почему хочу узнать ответ, разве только потому, что если это какой-то странный фетиш, то мне не хотелось бы в этом участвовать. Хотя для этого уже слишком поздно.
Он облизывает большой палец и листает массивный буклет, который обнаружился в подарочных пакетах, которые нам раздали.
– Не только, – говорит он. – Но как правило. Почему тебя это волнует? Не то, чтобы это было необычно. Ты-то уж должна об этом знать.
– Необычно то, что ты так постоянен в этом, – говорю я ему. – И то, что ты не ищешь этому каких-нибудь оправданий.
– А с какой стати я должен искать себе оправдания? – его взгляд скользит по моему телу. – Хотя, должен признать, первое время было трудно. Когда я был подростком, то думал, что со мной что-то не так. В конце концов, я просто понял, что это остальная часть мира проходит через все эти странные фазы одержимости разными типами женского тела, что это общество безумно, а не я.
– Вау, какая вдохновляющая история, – говорю я, снимая с вешалки что-то поистине отвратительное лавандового цвета. – Попроси Маклемора [30] написать об этом песню.
Эдриан фыркает.
– Вот оно. Ты нашла его. Оно идеально.
– Серьёзно? – по одному лишь взгляду на него могу сказать, что оно едва-едва на меня налезет. Я прикладываю платье к его смокингу. – Мы будем смотреться вместе как кошмар в пастельных тонах.
– Как я и сказал, – улыбается он. – Оно идеально.
Как бы Эдриан ни настаивал, я не стала вставлять перья в причёску. Но я и правда собираю волосы в боковой хвост перед тем, как идти на вечеринку.
Мне не хочется быть здесь. Я хочу быть с ним, в той комнате, куда я и правда «перенесла свои вещи», потому что устала притворяться. Я хочу, чтобы мы провели последние несколько часов этой конференции в объятиях друг друга, потому что есть у меня чувство, что, как только мы вернёмся домой, всё изменится.
И это не то, о чём я могу спросить его прямо. Если это должна была быть просто интрижка на время поездки, я не хочу быть дурочкой, которая ведёт себя так, будто уже распланировала нашу свадьбу. Но теперь, когда мы зашли так далеко, я не могу представить, как можно пойти на попятную. Как могу я вернуться к нашему обычному поведению после того, как провела последнюю неделю, запоминая наизусть каждый дюйм его кожи?
– В этом миксе слишком много песен Принца, – комментирует Эдриан, пока мы ждём бармена. Как по заказу, «Когда плачут голуби»[31] заканчивается.
Я пожимаю плечами.
– Это имеет смысл – учитывая тему. Каждая песня Принца посвящена сексу.
– Каждая песня посвящена сексу.
– Глупости, – я отпиваю глоток пива. – Ты говоришь глупости. Что скажешь об этой? – я бросаю взгляд на потолок, обращая его внимание на балладу, которая в данный момент льётся из колонок.
Он фыркает.
– Шутишь что ли? «Укради моё дыхание» [32] ? С тем же успехом можно было бы назвать её «Заставь меня кончить».
– Я более чем уверена, что продолжаю дышать, пока кончаю.
Эдриан приподнимает брови.
– У меня были некоторые сомнения на этот счёт, – он тянется к моему пиву, и мне почти удаётся уклониться от него, но мне не хочется пролить напиток. Ставя оба наших бокала на стол, он берёт меня за руку.
28
фильм режиссёра Пола Т. Андерсона, вышедший в прокат в 1997 г., героем которого является молодой порноактёр, чьи взлёт и падение приходятся на рубеж 1970-80 гг
31
«When doves cry», песня американского музыканта Принца, сингл с его альбома 1984-го года «Purple Rain», стал мировым хитом
32
«Take my breath away», песня американской группы Berlin, ставшая одной из музыкальных тем фильма «Лучший стрелок» (1986)