– Давай же. Какой же это будет выпускной вечер без танцев.
Моё сердце начинает биться чаще даже несмотря на то, что я уверена: он всего лишь хочет утереть нос моделям с обложки. Большинство людей здесь танцует либо в одиночестве, либо с друзьями в стиле сок-хоп[33] . Но Эдриан, конечно же, умеет танцевать.
Положив руку мне на талию, он ведёт меня по комнате, и я не знаю, что это за танец, но мне этого и не нужно.
– А у тебя хорошо получается, – бормочу я, как будто ему нужен ещё один повод потешить самолюбие.
– Я знаю, – сейчас он стоит очень близко ко мне, и от него пахнет секонд-хэндом – должно быть, это первый раз, когда такое можно сказать об Эдриане Райзингере. Но я всё равно прижимаюсь ближе. – Я брал уроки.
– Правда? Я думала, что ты просто гений от природы во всём.
– Да, я всех одурачил. Я собираюсь тебя наклонить. Держись.
Не успеваю я запротестовать, как он наклоняет меня. У меня сильно кружится голова, и когда он тянет меня обратно вверх, я слышу, как несколько человек негромко смеются и аплодируют.
– Чтобы производить впечатление на тех людей, на которых мне нужно производить впечатление, нужно вести себя так, будто ты выскочил из утробы, уже будучи похож на Алека Болдуина в «Гленгарри Глен Росс» [34] , – говорит он с усмешкой. – Мы все знаем, что это не правда, что это не может быть правдой, но все мы разделяем это заблуждение. Учиться что-то делать – это не сексуально. Сексуально – знать, как что-то делать.
Песня заканчивается, но моя голова продолжает кружиться. И я не очень хочу разбираться, почему.
– Хочу ненадолго присесть, – говорю я ему, и он следует за мной.
В задумчивости он сидит со своим напитком в руках, пока я осматриваю комнату. Изи умудрилась привлечь внимание какой-то большой шишки в издательском бизнесе, так что я не собираюсь отвлекать её и портить ей малину.
– Не знаю, чего я ожидала, но уж точно не этого, – замечаю я, снова оглядывая комнату. – Это просто айпод и бар с лимитом в один бесплатный напиток. Не совсем моя идея вечеринки.
Эдриан опускает бокал.
– Что ж, тебе, вероятно, было бы легче, знай ты уже всех этих людей. Это тусовки для своих. Они зависают друг с другом на каждой конференции, согласовывают свои костюмы и чёрт знает что ещё.
И он знает об этом благодаря Каре, понимаю я. Именно она рассказывает ему обо всех этих вещах, и мне ненавистна сама мысль о том, что он обращается к ней за советом.
– Раньше на скучных вечеринках я всегда затевала игру в «Правду или действие», – замечаю я. – Но сейчас, вероятно, это не самая лучшая идея.
– Я в игре, – говорит Эдриан, снова улыбаясь.
– Ох, нет. Определённо нет.
– Да ладно тебе, – он задевает меня ногой под столом. – Придерживайся рейтинга PG–13 в интересах других гостей вечеринки и всё будет нормально.
– Хорошо. Отлично. Тогда расскажи мне один чертовски странный факт о себе, который заставит меня сделать такое лицо, – я изображаю лучшую вариацию своего «какого чёрта, мистер Райзингер?» выражения лица. За эти годы я довела его до совершенства, но его трудно изобразить по заказу.
– Ладно, – ухмыляется он. – Я трахаюсь только в отелях.
Я несколько раз моргаю.
– Хочешь сказать, что трахаешься только тогда, когда бываешь в отъезде?
– Боже, нет, – хмурится он. – Я имею в виду, что если та, с кем я собираюсь заняться сексом, не хочет приглашать меня к себе, я снимаю номер в отеле. Я никого не привожу к себе. Не думаю, что это так уж странно, но несколько раз это уже вызывало негативную реакцию.
Пожимая плечами, я беру в руки свой напиток.
– Что ж, у тебя там, вероятно, прорва ценных вещей. И тебе не хочется, чтобы чужой тебе человек слонялся по твоему дому, пока ты спишь. Не вижу в этом ничего особенно странного.
– Но я это делаю не поэтому, – говорит он. – Дело не в том, что кто-то может остаться на ночь. Никто кроме меня, моей домработницы и нескольких доверенных людей не видел мою спальню. Мне так больше нравится, – он пожимает плечами. – Я так лучше сплю. Так что, я заслужил тот взгляд?
Я смеюсь.
– Честно, это уже немного жутковато. Знай я, что ты так хочешь получить этот взгляд, то не стала бы и предлагать это пари. Может, ещё пожурить тебя за то, каким плохим мальчиком ты был?
– О, думаю, ты знаешь, что мои вкусы на это не распространяются, – он слегка наклоняется через стол. – Не знаю, обратила ли ты внимание, Натали, но прямо сейчас мы находимся в отеле.
– Ага, и ты одет в небесно-голубой смокинг, – я ухмыляюсь ему. – Принято.
– Я могу поразить тебя тем, как быстро заставлю его исчезнуть, – говорит он. – Обещаю.
Внезапно я ощущаю ещё чьё-то присутствие. Глянув в сторону двери, я вижу заходящую в бар Кару. На ней леггинсы и свитшот с открытым плечом –она одета в духе «Танца-вспышки» [35] , с запозданием понимаю я, когда она приближается. Это не совсем соответствует теме школьного бала 80-х, но я готова дать ей баллы за усилие.
Она окидывает нас обоих взглядом, а затем опускается на стул рядом с Эдрианом. Он смотрит на неё искоса, но ничего не говорит.
– Веселитесь?
Вопрос явно адресован мне.
– Да, спасибо, – говорю я ей. Понятия не имею, что именно она хочет от меня услышать, но вроде и так сойдёт.
– Надеюсь, вы успели обзавестись новыми связами, – говорит она. – Ведь за этим мы сюда приехали, не так ли?
Эдриан тихо вздыхает.
– Говорил же тебе, здесь нет никого, кто мог бы дать мне преимущество, которого бы у меня уже не было.
– Ты не прав, – не соглашается Кара, качая головой, и у меня отвисает челюсть. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь говорил с Эдрианом без обиняков – кто-нибудь кроме, пожалуй, меня. – Прежняя структура издательской отрасли отмирает. Ты видел разногласия по ценообразованию. Нам нужно приманить самых влиятельных блогеров. Ведущих обозревателей с «Гудридз» [36]. Именно они помогут нам пережить трудные времена. Издательский отдел компании «Райзингер Индастрис» уже сейчас гадкий утёнок, ты это и без меня знаешь.
– Да, но я могу удержать его на плаву, – отвечает он упрямо. – Это моя прерогатива.
– Ты уже потерял двадцать процентов своих авторов в пользу самиздата в этом году, – говорит Кара. – Как думаешь, много ли коллективных договоров у тебя будет, когда у отдела останешься только ты и перечень ранее опубликованных и всем приевшихся книг?
Повисает тяжёлая тишина.
– Мне жаль, если я не сделала того, что должна была сделать, – замечаю я тихо. – Я пыталась заводить знакомства…
Кара делает раздражённый жест, заставляя меня замолчать.
– Это не ваша вина. Вы не знали. Эдриан должен был объяснить вам что и как, пока я разбиралась с другими вещами, но он, по-видимому, был слишком занят чем-то другим.
Она переводит глаза с меня на него, словно пытаясь определить, верны ли её предположения.
– Кара, – в голосе Эдриана звучит предупреждение, пока слабое, но я его слышу, уверена, что и она его слышит. – В моём чемодане и так уже лежит тридцать визиток. Натали завела несколько новых друзей. Это была продуктивная поездка, мне жаль, если ты так не думаешь. Но что-то делать с этим сейчас уже слишком поздно.
– Ну что ж, если ты собираешься просто сидеть здесь и флиртовать, то тогда я вообще не понимаю, зачем ты пришёл на вечеринку, – говорит Кара, ощетинившись, и встаёт. – Почему бы тебе не вернуться в номер и не продолжить заниматься теми важными вещами, которыми ты так сильно был занят до этого?
– Кара, – лицо Эдриана каменеет. – Прекрати.
– Извини, – говорит она, совсем не выглядя при этом сожалеющей. – Я придержу свой совет до тех пор, пока он не будет больше востребован.
33
первыми мероприятиями с диджеями в США стали танцы, известные в 50-х как «граммофонные вечеринки», или сок-хоп. Проводились они в школьных спортзалах, где нужно было снимать обувь, отсюда и пошло название
35
Фильм 1983 года о 18-летней Алекс Оуэнс, подрабатывающей стриптизёршей, но мечтающей стать балериной
36
Goodreads – интернет-портал так называемой «социальной каталогизации». Предоставляет возможность свободного доступа к обширной базе данных книг, аннотаций и обзоров.