Всё моё тело трепещет.
– Мне это понравилось, – признаюсь я. – То, как ты тогда пометил меня. Я до сих пор иногда думаю об этом, особенно в те моменты, когда меньше всего этого хочу.
– Пойдём со мной домой, – шепчет он, утыкаясь носом в мою шею. – А то ещё немного и мне придётся оттрахать тебя прямо здесь и тем самым разрушить весь мой план.
– Домой? – я поднимаю на него глаза. – Ты имеешь в виду, к тебе домой?
Он кивает, улыбаясь.
– Да, – говорит он. – Ко мне домой. В мою кровать. Что ещё это могло означать?
– Вот же засранец, – я сердито смотрю на него, улыбаюсь и плачу одновременно. Понятия не имею, что за чертовщина сейчас происходит. – Ты солгал мне. Все те россказни о том, что ты никогда никого не приводил в свою спальню. Спорим, всё это неправда?
– Умру, если совру, – говорит он. – Можешь проверить записи с камеры наблюдения, если хочешь.
– И почему это, чёрт возьми, я буду исключением?
Эдриан пытается сдержать улыбку и на мгновение закрывает глаза.
– Думаю, ты и сама можешь догадаться, Мэг.
– Всё равно скажи, – я прижимаюсь к нему, снова устраивая голову на его груди и игнорируя громкий голос в моей голове, говорящий мне, что это плохая идея. – Мне нравится, как вы обращаетесь со словами, мистер Райзингер.
Он вздыхает и отводит мне за ухо непослушную прядь.
– Потому что ты – мой дом, Меган. И так было всегда.
Он целует меня, и как бы это ни было невероятно, я ему верю.
Глава восемнадцатая
Спальня Эдриана великолепна.
Хотя, если быть точнее, потолок его спальни великолепен. Об остальном мне сказать особо нечего. Очевидно, для этого мужчины «заняться любовью» означает главным образом двадцать минут выцеловывать свой путь вниз по моему телу, и, как бы приятно это ни было, я начинаю понемногу терять терпение.
О, но это приятно.
– Ты такая чертовски красивая, – выдыхает он, ведя губами вниз от моей груди к моему животу. – Я должен был сказать тебе это. В первую же секунду, как только увидел тебя, я должен был сказать тебе это.
Я тихонько хихикаю, мурашки пробегают по всему моему телу, когда его дыхание щекочет нежную кожу между моими тазовыми косточками.
– Это точно задало бы другой тон нашим отношениям.
Он фыркает, его губы оказываются в миллиметрах от того, где я их хочу.
– Даже не пытайся делать вид, будто не съездила бы мне за это по яйцам.
– Не съездила бы, – настаиваю я, моя рука скользит к его волосам, мои ногти нежно царапают кожу его головы. – Чёрт, учитывая твои методы, я до сих пор убеждена, что ты мог бы заполучить меня голой на своём столе в первую же неделю, если бы захотел.
Он садится, и я тяжело вздыхаю.
– Погоди-ка, маленький суккуб, у нас с тобой сейчас серьёзный разговор, – он хмурится, когда я ёрзаю. – Ты и правда думаешь, что я не хотел этого?
Я пожимаю плечами.
– Я лишь говорю, что ты мог это получить.
– Я тебе не верю, – ухмыляется он. – Но суть не в этом. Я не мог, Мэг. Не с тобой, – его лицо каким-то образом становится одновременно и серьёзнее, и мягче. – Даже если бы мне достаточно было просто щёлкнуть пальцами, чтобы ты распростёрлась на моём столе, я не хотел, чтобы всё было так. Не с тобой. Я должен был убедиться, что этого не случится. Я не хотел включать обаяние, думал, что ты заслуживаешь чего-то более настоящего, – он делает несерьёзное лицо. – Возможно, я немного перестарался.
– Думаешь? – я покачиваю бёдрами. – Знаешь, мы можем поговорить об этом потом. Или завтра. Или в любое другое время, когда я не…
Уголок его рта слегка приподнимается.
– Продолжай.
Я опять вздыхаю.
– Да ладно тебе, Эдриан. Перестань меня дразнить.
– Я и не пытался, – говорит он. – Это ты никак не можешь перестать говорить.
– Ну так заставь меня замолчать.
Он целует внутреннюю сторону моего бедра, и меня пронзает дрожь.
– Вряд ли это заставит тебя замолчать, – бормочет он. – Если, конечно, я не найду способа в то же самое время положить что-то тебе в рот…
Эдриан встаёт и жестом приказывает мне сделать то же самое. Затем ложится на спину на кровать и хлопает по матрасу рядом с собой. У меня кровь отливает от лица.
– Нет, – говорю я, даже не задумываясь.
У него брови взлетают вверх.
– Ты же помнишь своё стоп-слово, сладкая?
Я киваю.
– Ты играешь со мной?
Я качаю головой.
– Тогда почему, – спрашивает он, пригвождая меня мрачным взглядом, – почему ты говоришь мне нет?
Я чувствую, что краснею с ног до головы.
– Я просто не могу этого сделать. Не так. Ты должен быть сверху.
– Не так? – повторяет он. – Я пока не просил тебя ничего делать. Ты знаешь, что не стоит спешить с предположениями.
Я обнимаю себя руками в защитном жесте.
– Я точно знаю, что ты хочешь, чтобы я сделала, и говорю тебе, что не могу, – я тяжело сглатываю, ненавидя себя. – Пожалуйста, просто… не заставляй меня.
Эдриан садится на кровати и, придвигаясь ко мне ближе, касается моего локтя.
– У тебя был неудачный опыт?
Я качаю головой.
– Что тогда?
Кусая губу, я смотрю на матрас.
– Я просто не хочу. Я не…я не хочу, чтобы ты видел меня так.
Надо отдать ему должное, он подавляет смешок. Но я всё равно вижу, что ему хочется рассмеяться.
– Это вовсе не смешно, – настаиваю я.
– Знаю, что не смешно, – он кладёт руку мне на предплечье, его прикосновение мягкое, ненастойчивое, он просто напоминает мне о своём присутствии. – Я не буду принуждать тебя, Мэг. Не могу. Но если ты всё же согласишься… обещаю, это, как минимум, пробьёт брешь в твоей неуверенности в себе.
Медленно я поднимаю на него взгляд. У него блестят глаза, и он смачивает губы языком. И несмотря на то что я, по сути, только что вылила на него ушат холодной воды, он всё ещё очень и очень возбуждён.
– Почему? – шепчу я, хотя уже знаю ответ.
– Потому, – говорит он немного хрипло, – что я, чёрт возьми, хочу этого. Я хотел этого с нашей первой встречи. Но предполагал, что ты засомневаешься, поэтому никогда не поднимал эту тему, – он с трудом сглатывает, и я замечаю, как быстро бьётся жилка на его шее. – Подумай об этом, Мэг. Ты больше не будешь сомневаться в том, насколько сексуальна, когда моё лицо окажется между твоих ног, а мой член – между твоих губ. Ты почувствуешь это. Каждое подрагивание и каждую пульсацию моего члена, вызванные тем, насколько это чертовски прекрасно – пробовать тебя на вкус, поедать твою киску так, что ты будешь всем, что я буду ощущать. Ты никогда больше не будешь сомневаться в моём желании к тебе.
К чёрту.
Я чувствую себя пьяной, когда наклоняюсь поцеловать его, и он устраивает мне небольшой предпросмотр того, что меня ждёт, проникая языком мне в рот. Но вскоре отстраняется, взволнованный, желающий. Желающий меня. Желающий быть окружённым мной в самом интимном смысле, и да, это довольно соблазнительная мысль.
Он забирается обратно на кровать, и я разворачиваюсь, располагаясь, как требуется, моё сердце болезненно сжимается, когда я встаю на колени по обе стороны от его плеч. Мне ненавистно то, что я не могу видеть его лица.
– Так нормально? – шепчу я, смотря на его ноги, на его эрекцию, устремлённую в мою сторону.
– Ниже, – бормочет он, его дыхание касается моей чувствительной кожи.
Я опускаюсь ниже.
Он хватает меня за бёдра, притягивая меня к своему рту. Я вздрагиваю всем телом, словно от соприкосновения с оголённым проводом, стон вылетает из моего горла. И у меня и правда поджимаются пальцы на ногах.